Иван нашелся сразу.
- Будущее многовариантно! - возразил он. - И если оно есть сейчас, есть для нас, то это еще не значит, что оно будет и после нас! Прервется цепь и все последующее, все, что еще должно только быть и одновременно уже существует по нашему направлению развития, мгновенно сгорит, растворится, исчезнет, будто и не было!
- Сумасшедший дом!- устало прошипел Правитель-Иван. - Бедлам.
И тут Ивана осенило. Это же было предельно ясно, почему он сразу не сообразил?! Пока Правитель в его теле, блокировка сознания не действует.
Но читать некогда, это долгая история, надо рее показать ему - этому двойнику.
И Иван пристально уставился в глаза сидящего напротив. Он сконцентрировал всю волю в алмазный луч, в проникающую палицу Индры, он вызвал картины прошлого, он вернулся в незримый Невидимый Спектр. И он обрушил все это на Правителя.
Тот сразу оцепенел, глаза застыли, нижняя челюсть отвалилась и безвольно застыла. Сейчас Правитель не видел Ивана, не видел своего кабинета, резных стульев, огромного старинного стола... он видел иноетысячи, десятки тысяч аквариумов с миллионами зародышей-головастиков.
Он видел покрытую панцирными доспехами охрану с лучеметами, видел сотни висящих мохнатых, опухших от полусна маток, и еще он видел непостижимо худого и высокого Верховника с его мечом-трансфокатором, и орды, орды, бессчетные орды трехглазых... А потом он увидал висящие в черном небе армады уродливых и огромных звездолетов неземных конструкций. Он будто летел мимо этих армад с огромной скоростью, но конца и краю им не было. И висели эти армады в сказочных переплетениях невообразимых структур и многоцветных хитросплетений, и глаз видел несравнимо больше, на десятки тысяч километров вдаль, вглубь,... в то измерение, которому нет и названий на земных языках. А в ушах звучал железный, бесстрастный голос:
"Видишь, тля, это и есть подлинное пространство, невидимое для вас и непостижимое!
Вселенная никогда не была пуста. Мрак и Холод, Пустота и Бездонностьэто лишь ширма, за которой скрыт от вас подлинный мир. Гляди и запоминай!
Мы выжжем слизнячью колонию с древа Вселенной, как выжигают вредных и гадких насекомых. И мы заселим наш мир, мир по ту сторону "черной дыры", существами достойными жизни. Мы придем - и будем жить в вашем мире! А вы уйдете, ибо двум цивилизациям в одной Вселенной не ужиться! Гляди, и запоминай!" Невидимый Спектр всей своей чудовищной многосложностью наваливался на Правителя, и тот уже почти ничего не различал.
Когда он упал со стула, Иван понял, переборщил, нельзя так. Он не мог помочь упавшему. Теперь все зависело только от времени. И от воли этого чужого человека в таком близком Ивану теле.
Тот очнулся быстро. Протер глаза, сжал виски. Сел на свой стул. И выдавил еле слышно:
- Это правда?
- Да, это правда, - ответил Иван.
- И на что же вы тогда надеетесь? И на что надеяться всем нам?!
Реакция была невероятной. Картина чужой мощи сломила Правителя, парализовала его. Иван добился совсем не того, чего хотел.
- Да-а, дела, - протянул Правитель, - теперь я бы и всерьез поменялся с вами телами, молодой человек. Но если вы все это видели... значит, вы у них на крючке, значит, вы у них под колпаком?! - Он неожиданно и сильно побледнел. - Нет, уж теперь-то я не согласен оставаться в вашем теле, вы сами выбрали свою участь. И я не собираюсь ее разделять.
Он уткнулся лицом в превращатёль, сдавил губами яйцо. И постепенно стал обретать свой прежний облик.
Все знает, все умеет - невольно подумал Иван, значит, не врал, значит, спецслужбы все-таки работают. Он уже начинал понимать, что зря старался, что Гуг был прав, отговаривая его от этой встречи. И все же он обязан был использовать все возможности, обязан, А теперь... Теперь будь что будет. Иди, и да будь благословен?! Нет, кончилось его благословение. Но он еще поборется, постоит за себя и други своя.
- Вот так будет лучше! - наконец прохрипел Правитель. Он снова был кособок, стар, криворук, лохмат, расгрепан и кудлат - Какой же я наивный человек! Какой простофиля! Еще немного и он бы так меня подставил...
нет, я ничего не сделал! Я ничего не сделал, вы слышите там, эй?! Если вы ведете его на крючке, если вы следите и слушаете, знайте - я ничего против вас не сделал. Наоборот...
Правитель вдруг затрясся, спешно спрятал в карман пиджака превращатёль.
И Иван понял, что тот боится не напрасно, что его самого, Ивана, вели на крючке и держали под колпаком и там, на Хархане, и позже, на планете Навей, и наверняка ведут и держат здесь. Он засвеченный. Он тот самый "один в поле воин". Но какая все же сволочь этот Правитель, какая подлая и гнусная, омерзительнейшая сволочь!
Тени возникли из-под панелей неожиданно.
- Убрать его, - сдерживая нервную дрожь, проговорил хозяин кабинета и всей несчастной Великой России, выродившийся наследник подлинно великих правителей великой державы. - Убрать, запереть в психиатрическую лечебницу! За семь замков! И не выпускать! Лечить... чтоб никакого бреда! Чтоб в себя не приходил!
- А может, того... - начальник охраны вжал голову в плечи.
- Не-ет!!! - почти истерически завопил Правитель. - Нет Нам не дано знать, чего ждут от нас там! - Он поднял палец к потолку, будто намекал на Бога. Но не Его имел ввиду, не Его. - Стеречь. И лечить! Ты меня понял? Он вдруг понизил тон. - А ежели чего, вот тогда ты и застрелишься у меня!
Я тебя сам расстреляю... за измену родине и присяге! Идите! Быстрей!
Я говорил, что дело кончится хреново! - сказал Гуг Хлодрик, обращаясь к карлику Цаю ван Дау, отпрыску древнейшего императорского рода Умаганги и сыну жестокого звездного пирата. - Он никогда не слушался меня. Все русские упрямые и глупые люди!
- Его надо вытаскивать, - мрачно и коротко ответил Цай.
- Конечно, долг платежом красен, так ведь они говорят?
Гуг Хлодрик поднял спаренный сигмамет и тройным огненно-синим залпом обратил в пар титановую копию роденовского "мыслителя". Копия весила не менее двух тонн, и потому обратившись в ничто, она раскалила воздух в центровом зале бункера так, что по лицу у Гуга потекли крупные капли пота.
- Брось эти свои штучки! - процедил карлик Цай и расстегнул ворот комбинезона.
- Понаставили, понимаешь, повсюду болванов, - начал оправдываться Гуг, - сидят, понимаешь, думают все. А пора уже за дело браться! - Потом похлопал по пластиковому ложу сигмамета и довольно промычал: - А ружьишко у меня справное, новенькое, хоть сейчас на охоту.
- Тут нельзя переть рогом! - изрек Цай. Он никогда не был романтиком.
- А я бы попер! Ты не представляешь, как мне осточертела эта канитель!
Уж лучше сдохнуть, но с музыкой - собрать всех, и разом! лихо! без оглядки!
Гуг в сердцах опустил свой тяжеленный кулак на инкрустированный мраморный шахматный столик- тот раскололся надвое, качнулся на гнутых бронзовых ножках и завалился сломленным и безвольным уродцем.
Вошедший в зал Дил Бронкс чуть не споткнулся о загубленную антикварную вещь. Он был рассеян и задумчив. Без обычной, широкоротой и белозубой улыбки Дил выглядел на сто лет, хотя ему не было еще и пятидесяти.
- Развлекаетесь? - вяло спросил он.
- Ага, - ответил Гуг Хлодрик. - Мы тут развлекаемся, а Ванюша в клетке сидит.
- В психушке он сидит, - поправил Дил. - Это судьба. Он всю жизнь рвался в психушку. Вот и попал, может, теперь успокоится. А нам надо разбегаться в разные стороны и ложиться на дно, пока не прихватили.
Этосудьба!
От нее никуда не денешься!
-Вот ты как запел?! - возмутился Гуг. - А если бы ты попал к ним в лапы, а мы бы тут сопли распускали, а?
Не нравится?!
Дил Бронкс умолк и сея прямо на паркетный пол, скрестил под собой ноги.
Он не хотел ни с кем спорить, ему хотелось уйти в себя, замкнуться, отрешиться ото всего. И зачем он только покинул свою красавицу-станцию, прекрасный Дубль-Биг-4?!
Пол, стены и потолок были обиты серым синтоконом, в меру упругим, но жестким. Ни окон, ни дверей не было, вообще ничего не было в этой тесной и унылой камере - даже санблок не возвышался над полом и был покрыт таким же серым слоем.