И тут же запульсировало желтым со стены, прямо над панелью. Иван кивнул - экран внешней связи включился трехметровым зеркалом. Разгоряченная и растрепанная Светлана глядела прямо в глаза.
- Ты слышишь меня?!
- Да, - ответил Иван. Он уже и позабыл, что послал ее в комитет, столько прошло времени.
-Тут все в порядке, - быстро затараторила она, - семерых положили на месте, двести шестнадцать в приемники на обработку... а остальные нас ждали, давно ждали.
- Ждали и молчали, - просипел Иван, - вот всегда так у нас в России.
- Ты о чем? - не поняла или не расслышала Светлана.
- Да так, - оборвал ее Иван. - Дай мне нового председателя!
Светлана скривила губы, но исчезла с экрана. И тут же на нем высветилось округлое и спокойное лицо Игоря Рогова, нового председателя комитета безопасности Великой России. Он был абсолютно не похож на своего брата, на Артема Рогова, который так бестолково погиб в Осевом измерении.
Иван прервал обычный протокольный доклад-представление.
- У нас нет времени на церемонии, - сказал он, - я вам верю и надеюсь на вас. Действовать по расписанию Особого положения, обо всех неожиданностях докладывать мне или генералу Сизову. Ясно?!
- Так точно, - последовал уставной ответ. И тут же из-за Рогова в упор, прямо глаза в глаза, на Ивана уставилась Светлана - до нее только теперь дошло, что Иван-то в своем собственном обличий, что это его тело, его лицо, его глаза, а не старика Правителя! Она была явно ошеломлена.
И Иван понял ее удивление, понял ее оторопь. Он еще тверже сжал губы, всмотрелся в Рогова. Тот как ни в чем не бывало смотрел на нового Правителя. Он все видел. Он все понимал. И не только понимал. Спецслужбы еще три часа назад докладывали - границы на замке, по всей стране и на внепланетарных территориях идут внезапные повальные захваты, аресты резидентуры, агентуры, обыски... Новый действовал решительно и умело, он чистил конюшни за прежнего, подобно Гераклу, а значит, второго "Летнего грома" не будет, это уже хорошо. Света права, они все видели, все знали, они ждали.
Он одобряюще улыбнулся, чуть кивнул и заглянул обоим в глаза - как своим, близким, верным людям.
Светлану пора бы и вернуть. Но пусть немного отвлечется, пусть поработает - после Осевого это не во вред.
- Ну, давайте, с Богом! Рогов жестом остановил его.
- Есть еще новость, только получили.
- Что там?
- Арестован комдив Сунский.
- Кто-о-о?! - Иван от неожиданности чуть не потерял голоса.
Глеб Сизов подскочил к экрану, вскинул руки со сжатыми кулаками, будто собираясь ударить. Только Правитель не проснулся, он, наверное, видел добрые и благие сны.
- Командующий дивизией "Летний гром" генерал-полковник Михаил Сунский.
Его взяли двадцать минут назад на седьмой внешней орбите.
- Он жив?!
- Жив и здоров, малость напуган...
- Но ведь вся дивизия полегла, вся до последнего бойца! Вы что-то путаете! Немедленно выяснить и устранить ошибку! - Иван был взбешен.
Но Рогов смотрел столь же спокойно. Он явно был уверен, он не ошибался.
- Получив приказ от министра обороны...
- Бывшего министра! - резко вставил Глеб.
- Так точно, от бывшего министра обороны, комдив Сунский немедленно довел его до комсостава дивизии со своей добавкой: приказ безоговорочный, не подлежащий коррективам. После этого немедленно выбыл в Москву на консультацию.
- А взяли на седьмой орбите?!
- Да, он просто сбежал, послав свою гвардию на смерть, на неминуемую смерть, - коротко и просто пояснил Рогов. "
- Немедленно ко мне! - приказал Иван. - Через пять минут этот гад должен быть здесь! И отключил связь.
- Ну-у, гнида-а, - тихо протянул Глеб. - Этакого в Русской Армии еще не бывало!
Иван положил ему руку на плечо. Он знал, что бывало всякое. Но теперь не время ворошить историю. Теперь надо быть сильным и справедливым. И быстрым. Да, он не палач. Он воин. Но именно поэтому он не имеет права прощать. Не имеет!
- Как там со вторым слоем охраны? - поинтересовался он у Сизова.
- Полный порядок, - доложил командир альфа-корпуса, - только четыре бойца оказали сопротивление. Их устранили. Две трети слоя отправили на отдых с дальнейшим распределением по подмосковным частям особого назначения. Парни нормальные, надежные. В Москве все тихо. Подавлено двенадцать очагов сопротивления. Уничтожен совместный батальон...
- Ох уж эти мне совместные батальоны! - Иван не выдержал. Ему никогда не нравились игры и забавы штатских недорослей, не имевших представления о воинских делах, им только совместные учения да маневры подавай - то с общеевропейцами, то со штатниками! Забав себе ищут, рушат армию! Вот и батальоны завели... наши у них, ихние у нас, комедия! а может, и кое-что посерьезнее, наверняка серьезнее, ежели на дыбки встали!
- Все подобные подразделения расформировать, разоружить и выслать за пределы России! - потребовал он.
- Уже сделано, - Глеб Сизов немного обиделся, это стало заметно по его потускневшему лицу. Он профессионал, ему не надо разжевывать, Иван мог бы и потактичнее себя вести.
- Хорошо! Что дальше?
- Еще накрыли четыре подземных притона, в каждом до семи тысяч каких-то обормотов, я никогда не встречал подобных выродков... - тут Глеб немного растерялся.
- Сатанисты?!
- Похоже, они. Но вся эта мишура - только прикрытие, Иван. Там горы оружия, там аппаратура, все виды связи, там система...
- Наши работают с ними?
- Работают.
- Всех, кто взят с оружием - к стенке. Остальных на рудники!
Безжалостно! Беспощадно! Нюни не распускать! Воспитательной работой будем потом заниматься! Кто еще прибыл на Землю?
- Четыре наших флота уже стоят за Трансплутоном. Остальные идут к Земле. Кроме системно-оборонительных. Восемь дивизионов планетарного боя заняли базы под Москвой... Все идет по Особому плану. Сбоев нет. Смещено семь командующих армиями и флотами. Трое восстановлены... не разобрались.
Остальные под арестом. Маршал Тихоренко после смещения покончил с жизнью.
Генералы Симанович, Зеленский и Тиго расстреляны за попытку невыполнения приказа и переход со своими соединениями под временное командование Силами Федерации...
Иван горько усмехнулся. Предатели? Наемники?! Или тоже не разобрались?! Сейчас не имеет значения.
- Этот еще в боксе?
- Кто? - не понял Сизов.
- Бывший предкомитета?
-Да.
Иван зажмурился. Ох, нелегко даются такие решения, нелегко. В бою и сече легче. Но он обязан это сделать. Обязан! Ради тех, кто не предал, ради России, ради всех русских, всех россиян, всех землян. Иди, и да будь благословен! Нельзя отступать. Теперь он не игрушка в чужих руках, не бродяга, не странник, теперь он воин. Пред глазами встало лицо сельского священника, тихого, скромного батюшки, погибшего по его вине - они так долго спорили в те зимние и осенние вечера, пытались убедить, переубедить друг друга, но так и не переубедили, оставаясь в одной вере и в одной мысли - единомышленниками. Он бы понял его, понял, несмотря на свою чистоту, почти святость. И они бы поняли! Они, сгоревшие в том белом, страшном пламени, сгоревшие медленно, привязанные к поручням своего же космолета, привязанные и обреченные на смерть нелюдями. Он слышал их последние слова.
Не тогда, не в младенчестве. Он услышал их позже. Не мстить, не преумножать зла на Земле и во Вселенной, его и так много... Но сейчас они бы поняли его. И благословили. Ибо приходит час, когда зла становится столько, что оно бьет фонтаном, хлещет через край. Приходит час, когда нелюдей надо наказывать.
Резкие слова вырвали его из полузабытья.
- Комдив Сунский доставлен. ВвЬсти? Иван посмотрел на Глеба. И тихо, почти не разжимая губ, выдавил:
- Нет, не надо. - Потом добавил еще тише и еще жестче: - Вывести обоих. Туда, под окна, чтобы я видел. И повесить!
Бывшего председателя комитета, поникшего, измученного и бледного, выволокли из кабинета. Охрана и бойцы спецкорпуса уже давно поняли, что приказы здесь не обсуждаются, что это война, что мирные времена давно прошли... и будут ли когда-нибудь вновь?
Глеб Сизов бросился к Ивану. Подбородок у него подрагивал.