- Значит, прихлопнули, - согласился Сигурд. Он ." ощущал себя не в своей тарелке. Там, снаружи уже все сражения завершены, сейчас уцелевшие гуляют, хвастаются подвигами, делят чины и награды заодно со шкурами неубитых медведей, там сейчас все решается... а он торчит в этой капсуле, выслушивает этого полуседого негра с выбитыми зубами. И вообще, какое ему дело до карлика Цая, до какого-то там наследного императора и беглого каторжника!
- А вот и нет! - торжествующе воскликнул Бронкс. - Адмирал-то седоусый не обдурил, он и впрямь нас вел. Мы еще из Антарктики не вернулись, еще надо льдами торчали в полном отупении, когда он прямой связью нам залепил:
"мозг" не всю информацию выдал, скривил, мать его, это была обманка! На самом деле они прямо из форта рванули сюда, в Атланту, вот в эту башенку! И коротышку прихватили.
- Кто они?
- Скоро узнаем. Ты готов?
Сигурд был всегда готов. Вот только лучемет он обронил, когда летел кубарем. Парализаторы, правда, остались, висят по бокам. Дил горю помог, выдал запасной с тремя дисками.
И они пошли вниз.
- Если вас там пришибут, - крикнула в спины Таёка, - лучше не возвращайтесь!
Пирамида под капсулой была полой, рассеченной на множество отсеков и переходов, этажей и лифтовых шахт. Все это было безнадежно разрушено.
Пришлось спускаться на лебедках.
- Надо было б шарахнуть во всю силу, - оправдался Дил. - Но вдруг коротышка там? Сварится еще живьем. А Иван будет всем говорить, что я его специально сжег, счеты, мол, сводил.
- Иван так говорить не будет, - поправил Сигурд, болтающийся на тросе.
- Ну, пусть не Иван, но кто-нибудь скажет обязательно, Образина так скажет и другие!
С высоты метров в тридцать над титановым покрытием им пришлось сжечь троих андроидов - те уже вскинули парализаторы, да малость опоздали. А в целом, в пирамиде было тихо, как и повсюду сейчас. Странная стояла тишина.
Они долго бродили по лабиринтам, подземельям - броня, всюду броня, сейфовые двери-люки нараспашку, переходы, шлюзы, все брошено, все не успело покрыться даже тонким слоем пыли. Ушли. Причем, недавно ушли. Кто? Они!
Случайные, распрограммированные и оттого бестолковые андроиды шастали по ходам подземелья серыми безголосыми тенями, они не нужны, про них забыли. И снова лабиринты, снова спуски вниз, неработающие подъемники, тросы, броня, люки.
- Да здесь можно было сорок дивизий держать! - удивлялся Сигурд.
Дил помалкивал, охота шутить и балагурить пропала. Они спустились уже на двести семьдесят метров под землю, а картина была все той же.
- Вот он! - воскликнул вдруг Сигурд.
- Кто? Цай?! - дернулся было Дйл Бронкс.
-Люк!
Сигурд стоял на двух половинах огромного раздвижного створа - грузового створа. Но прямо перед ним был люк с круглым старинным штурвалом, зажимами, кнехтами и тонким запутанным тросом.
- Ну и что? Таких тут тыщи!
- Нет, этот один, - не согласился Сигурд. - Надо попробовать.
Они навалились на штурвал-подъемник - он не был закручен, потянули гидравлика скрипуче запела. Не закрыто! Но почему! Все бросали в спешке.
Значит, им ничего уже на Земле не нужно?
- Да кому это им? - не сдержался Сигурд.
- Им. Выродкам!
Дил сунул голову вниз. И все понял - там в глубине огромного, полутемного машинного зала стоял невероятно большой торроид. Не прогулочно-туристический, и не десантный... а военно-промышленный Д-макро-ста-тор. Он дрожал легкой, поверхностной дрожью. Даже не отключили в спешке, гудит себе вхолостую. Дил выругался.
- Ушли, суки!
Да, эти выродки ушли. Они не хлопнули напоследок дверью, не раскололи земной шар на тысячи осколков. Они ушли тихо и подло, бросив спичку в сухую солому, и даже забыв выключить свет, прикрыть дверь. Почему? Дил сморщился от досады. Им просто все равно! им плевать! может, они давно хотели уйти отсюда, свалить, уехать с "этой Земли" - а теперь подвернулся удобный случай?!
Спецслужбы поработали неплохо. Перед Иваном в большом зале Измайловского подземного дворца-убежища, выстроенного еще в тревожные времена XXII века, да так и оставшегося почти без надобности до сей поры, стояли плотными и разномастными шеренгами двенадцать тысяч восемьсот сорок восемь головорезов со всего белого света. Да не простых бандюг, а все главарей и предводителей банд, "крестных папаш" и простых паха-нов, короче всех, кого Иван пренебрежительно отрекомендовал Глебу Сизову "мелочью", чьи группировки и шоблы, кодлы и банды не превышали тысячи голов. Стояли они смирные и малость напуганные, чувствовали жесткую руку и потому бузить не осмеливались.
Вдоль стен с парализаторами в руках, один краше другого, в серых комбинезонах, перетянутые черными ремнями, замерли два взвода альфа-корпуса. Высоченные своды искрились отблесками невидимых люстр. За стеклами огромных окон цвели белым цветом вишни, зеленели кроны тополей и берез - но это уже была только видимость, там, за стеклами ничего не росло, там был трехметровый слой ферротитана.
- Ну что, господа рецидивисты, - обратился Иван к застывшим шеренгам, погуляли на славу, верно?
- Верно! - выкрикнул один из смельчаков.
- Теперь и поработать можно - во имя Отечества!
Иван хотел еще что-то сказать, но резкий вопль на новоанглийском остановил его.
- Где платят хорошо, там и отечество!
Кричал тощий длинный малый с двумя жидкими косами и багряной серьгой в ухе. Иван отыскал крикуна глазами, ткнул в него пальцем и коротко, но громко произнес:
- Повесить!
Малого выдернули из шеренги, проволокли к стене и вздернули на коротком шнуре, прямо под лепным круглощеким ангелочком - светильник был хоть и декоративный, но мог бы выдержать еще троих.
- Впредь попрошу, господа мокрушники и медвежатники, не мести помелом чего ни попадя, не оскорблять добрых чувств добрых людей. Кому Отечество наше не по нутру, а Отечество ныне не только вся Земля, но и вся освоенная нами Вселенная, того можем отправить в мир иной, может, ему там лучше будет. Желающие, два шага вперед!
Шеренги содрогнулись, будто волны прокатились по телам столь разным - и корявым, и стройным, и тощим, и полным. Но вперед никто не вышел.
- Вот так-то, - продолжил Иван с железом в голосе, - все вы, даже самый последний негодяй из вас, сыны Отечества. Заблудшие, отбившиеся от рук, блудные, виновные и грешные, но сыны. И пришел срок вашего покаяния.
Времени на раздумья не даю. Тут думать не о чем. Все вы со всеми вашими людьми отныне солдаты объединенных вооруженных сил Федерации. Вот это тряпье, что на вас, через двадцать минут будет в печах, вас отмоют, постригут, выдадут форму - армейскую пехотную форму. Вам самим здесь, вашим людям - на местах. Получите и оружие...
В шеренгах загудели, зашушукались.
- Да, армейское боевое оружие. Но если хоть один ствол будет направлен не в ту сторону, которую вам укажут, вся банда такового ... прошу прощения, все отделение, весь взвод, а у кого-то - батальон, полк - будут расстреляны. За службу Отечеству - ордена, жалование, почет, честь и достойная старость. За возврат к старому, дезертирство и прочие грехи вышка! Кто хочет возразить или дополнить?!
Гробовое молчание воцарилось в прекрасном огромном зале, даже дыхания не стало слышно, будто в шеренгах застыли уже покойники.
- Вы поняли, о чем я хотел сказать? - Иван откинул голову, чуть скосил глаз на окаменевшего и угрюмого Глеба Сизова, стоявшего по правую руку.
Сам Иван будто помолодел на десять лет - еще с вечера нашел после бесконечных мытарств полчасика, подрезал накоротко бороду. Как ни жаль их было, убрал длинные русые кудри - мастер нашелся там же, в его резиденции нынешней, старый мастер, многих правителей переживший, но такого видевший впервые. Да, Иван был молод, силен. Он не чувствовал больше усталости, прожитых лет, будто все прежнее было не с ним, а с кем-то другим. Он стоял прямо, чуть раздвинув литые мощные и длинные ноги, развернув плечи - будто молодой, но опытный и умелый воевода перед своей ратью... нет, это не его рать, его рать за ним - вся Россия, весь мир. Но и от блудных сыновей отказываться он не имеет права.