– Не горячись, Игорь! – немного обиженно сказал мне Лавочник Митрофан. – Может оно и к лучшему!
– К лучшему? – возмутился я.
– Ну, да! Женись на Олесе, и живи себе спокойно!
Лавочник Митрофан судил меня со своей колокольни. Его бойкая жена со своей неуёмной энергией навела в его лавке порядок и легко могла бы справиться с работой без своего мужа, но всё же совсем заменить Лавочник Митрофана она не могла. У кучерявого парня была та самая деловая хватка, которой не хватало многим энергичным людям и его жене в том числе. Лавочник продолжил свою мысль:
– Светозар тебя без дела не оставит, а потом сколько Светозару ещё лет-то осталось?
– Лет десять, двадцать! Не меньше! – сообщил Плотник Павел.
– Ждать это не вариант! – отрезал я.
– А что ты можешь сделать? – Охотник Всеволод был серьёзен. – Вызовешь Светозара на бой? Так он тебя обратно в больницу отправит. А может и в темницу посадить, за ним ведь стражники остались!
– У меня есть расписка, – вспомнил я, – которую я получил от воеводы Мстислава, когда за землю договаривался!
– Расписка? – усмехнулся Писарь Вячеслав. – Толку от той расписки чуть! Это же не грамота на землю.
– Никогда не слышал, – произнёс Плотник Павел, покачав головой, – чтобы землю под посёлок позволяли покупать таким простолюдинам, как мы! На то есть благородные господа, не то, что мы – крестьяне да ремесленники!
– Светозара выбрали новым старостой! – напомнил Лавочник Митрофан. – Не станет воевода Мстислав против закона идти, людям перечить, да у них такое право отбирать!
Я с неудовольствием громко отодвинул от себя кружку.
– Пойду я! Поздно уже! – я встал из-за стола. – Спасибо за пиво и за добрые слова.
Я был разочарован тем, что эти люди никак не могли помочь мне вернуть моё поселение.
– Ты не сердись! Мы по-прежнему за тебя, староста Игорь! – сказал Плотник Павел.
– Да! – все дружно согласились с плотником.
– Это ничего не меняет! – сказал я и эти дружеские посиделки в моих глазах сразу стали тем, чем и были с самого начала, а именно – попыткой подкупить их собственную совесть, загладить собственную вину.
Как-то сразу сникли натянутые улыбки моих товарищей. А так хотелось, чтобы они были друзьями, с которыми не страшно идти в одной связке куда угодно! Мне вдруг захотелось уйти и оставить всё это неискреннее радушие за дверью:
– Доброй всем ночи!
Я вышел на улицу и пошёл домой. Меня трясло. То ли от подпорченных нервов, то ли от холода.
«У всех руководителей уже свои дома, а для меня дома не нашлось! – я горько усмехнулся и оскалился от переполнявших меня недобрых эмоций. – Комната в администрации – вот всё что за мной признавали. Но это пока. Скоро меня поселят к Олесе, я растворюсь в Игве, как ложка сахара в стакане с горячим чаем!»
План Светозара прекрасно просматривался, мне не хотели оставить ни единого шанса вернуть себе Игву. А в случае, если я начну буянить, могли попросту выгнать взашей, навсегда запретив тут появляться.
Слабая надежда была на воеводу Мстислава, который может выдать мне документ на Игву. Надеюсь, Светозар закрыл заказ воеводы до конца, а значит мои обязательства были выполнены. Больше об этом мог знать Васька.
Снег уже закончился, ночное небо сияло звёздами. Мне вдруг расхотелось возвращаться к себе. У меня ещё остался один настоящий друг, а точнее подруга. Я направился в конюшню. Новое здание, где содержали лошадей, охранялось. Ещё бы – столько дорогостоящего имущества, которое содержалось в ней. Но мне нужно было не имущество, а моя преданная подруга Травка.
– Стой! Куда прёшь!? – незнакомый старикан преградил мне дорогу. – Проваливай, пока я стражников не позвал!
– Я мастер Игорь! – старик поднёс фонарь к моему лицу, всмотрелся в него. Затем, видя, что я не шучу, нехотя отступил.
– Где Травка? – я посмотрел вглубь, выискивая свою лошадку взглядом.
– Там она! Где же ей ещё быть?! В самом конце, слева. – сообщил он.
Вот оно как! Фёдор никогда бы не позволил такому случиться. Бедняга, так нелепо погиб. Я сжал зубы, а старик, тем временем, говорил о Травке:
– Застоялась она. Забыли о ней все! Раньше-то, говорят, о ней бывший главный конюх лично заботился.
В этот момент мне стало очень стыдно за то, что я только сейчас вспомнил о своей лошади, а о Конюхе Фёдоре не вспомнил вовсе! Надо бы найти его могилку, а заодно проведать Плотника Семёна и других парней, что погибли в те злосчастные осенние дни.
Я попросил у сторожа фонарь и пошёл в самый дальний конец конюшни. Внутри было значительно теплее, чем на улице. Конюшня была наполовину пустой. Часть коней находились где-то в пути. Стронга среди оставшихся тут лошадей не было, а в самом дальнем от входа стойле нашлась моя Травка. Я внезапно понял, что мой спонтанный приход на конюшню оказался неподготовленным. Я не прихватил с собой обычного лакомства, какое всегда старался взять сюда, когда посещал свою лошадку.