Питомец моргнул и сгинул.
А утром на позиции объявился Влад Филонов с позывным «Фил». Вернулся из отпуска по ранению.
До обеда Фил мотался, как оглашенный: доложился командиру, заново встал на довольствие, получил оружие и БК. Застолбил пустующие верхние нары в четвертом блиндаже, со всеми наобнимался, всюду сунул свой любопытный нос. После обеда заговорщицки поманил Гармаша в дальний «аппендикс», где хранился НЗ, перенесенный из леса. Но сказать ничего не успел:
— Все на позиции! Пидоры лезут!
Атака выдалась так себе: две бэхи, человек двадцать пехоты. Бэхи, правда, успели плотно отработать по окопам. Но потом в головную удачно зарядили из РПГ — и грязно-зеленая железяка, дымя, попятилась в посадку. Не доползла, встала. Из нее тараканами посыпался экипаж: одного по ходу сняли, остальные укрылись за горящей машиной и растворились в посадке. Вторая бэха, огрызаясь, тоже отступила. По ней саданули из СПГ, промахнулись. Отступила и пехота, оставив на нейтралке трех-четырех «двухсотых».
Во взводе оказалось трое «трехсотых». Вызвали санитарный «Хаммер», двоих отправили в тыл, в госпиталь. Тоха-Шуруп от госпиталя отказался: «Фигня, воюем!» Бойцы разгребали осыпавшуюся с брустверов землю, набивали патронами магазины и ленты. Начались прилеты, пришлось укрываться в блиндажах. С полчаса москали долбили позиции взвода минами, пока издалека не заработала украинская арта.
Когда наступило затишье, уже в сумерках, к Гармашу опять подошел Фил.
— Питомец, говоришь? Впечатляет! Давай, рассказывай.
От Филова восхищения, а еще оттого, что он назвал пса Питомцем, а не Лизуном, Гармаш растаял. Фил слушал, делал круглые глаза, сыпал вопросами.
— …ожог? Точно от фосфора? Ну да, от чего же еще…
— …солнца не любит? Ага, фосфор. Шок, боль, психотравма. У животных? Тоже бывает.
— …тяжелее, чем на вид? Ого!
— …кости? Не грызет, а лижет? А кто он? Ну, вообще?
— В смысле, кто? — опешил Гармаш. — Пёс, кто ж еще?
— Может, волк? Или помесь?
— Это тебе Кащук сказал?
Фил гнул свое:
— А все-таки?
Гармаш натужно хохотнул:
— Неведома зверушка?
— Мне бабка моя рассказывала, в детстве, — Фил стал серьезным. — Про лизуна. Бабку в деревне ведьмой считали, но то такое. Много всяких страстей знала: леший, мавки, русалки, потерчата… И лизун. Редкий экземпляр, мало кто в курсе.
— Бабкины сказки?
Гармаш с облегчением расхохотался.
— Сказки? — Фил, как ни странно, не обиделся. — Это народные верования и предания. Это демонология.
— Демонология? А ты кто, охотник за привидениями?!
— А я КНУ закончил, факультет религиоведения. На гражданке диссер по украинской демонологии писал. Бабкины сказки по десять раз перепроверил. Лизун — это, между прочим, чёрт в облике волка-людоеда. Живет в лесу, но может поселиться в человеческом жилище. Солнца не любит, выбирается по ночам.
— Питомец и днем по позициям шастает!
— Ты сам сказал: только когда пасмурно! Дальше: лижет обглоданные кости. По ночам любит облизывать лицо, волосы или ноги спящего хозяина жилища.
Гармаш вздрогнул, вспотел. Про пятку он Филу не рассказывал. Вспомнилось: он проснулся ночью. Кто-то забыл задернуть брезентовый полог, в блиндаж проникал скудный свет луны, и в нем удалось разглядеть, как Питомец лижет автомат Гармаша. Смазка ружейная привлекла, что ли? От автомата Питомец перешел к магазинам, аккуратно сложенным стопкой, затем пришла очередь гранатомета Шурупа, пары ручных гранат на самодельной тумбочке. Гармаш еще забеспокоился: зацепит кольцо! Хотел вмешаться, но Питомец угомонился и вернулся на подстилку.
Наутро Гармаш внимательно осмотрел оружие: ни потёков, ни следов слюны. Всё вычищено идеально, он сам бы лучше не справился. И с Питомцем ничего плохого не случилось. Хоть ответственным по чистке оружия его назначай!
— Собаки вечно к хозяевам лизаться лезут! — ушел он от прямого ответа.
— Лезут, — согласился Фил.
— Так что теперь, Питомец — чёрт? С рогами?
— Чёрт, не чёрт, а людоед.
— Это кого Питомец съел? Когда?!
— Возможно, прямо сейчас ест, — без тени улыбки сообщил Фил.
— Где?!
— А где он сейчас?
— Бегает где-то. Я ему не сторож…
— На нейтралке он. Там сегодня «двухсотых» прибавилось.
— Откуда знаешь?
— Пару минут назад он из окопа выскочил, у тебя за спиной.
Фил достал из подсумка полевой бинокль. Высунулся из-за бруствера, повел окулярами по полю:
— На, сам убедись. На полвторого гляди.