Прошу Вас, поверьте мне, что я обращаюсь к Вам с этим торжественным призывом, который войдет в анналы истории, не из чувства слабости или страха. Из всех христианских заповедей значение сейчас имеет лишь одна: чтобы наследники латинской и христианской цивилизации не вступали в смертельную схватку друг с другом. Я заклинаю Вас во имя чести, прислушайтесь к[545] голосу разума, пока не прозвучал сигнал ужаса. Но с нашей стороны он никогда не прозвучит”.
18 мая 1940 г. Б.Муссолини — У.Черчиллю:
“Отвечая на послание, которое Вы мне направили, мне хотелось бы сказать о том, что Вам, вероятно, известны веские причины исторического и объективного характера, которые привели наши страны в противоположные лагеря. Не углубляясь в историю, напомню Вам предпринятую по инициативе Вашего правительства в 1935 году в Женеве кампанию санкций против Италии, когда мы намеревались осуществить контроль над небольшой территорией в Африке, не ущемляя и не узурпируя при этом Ваших или чьих-либо других интересов и территории. Я напомню Вам далее о состоянии настоящего рабства, в котором пребывает Италия в собственном море. Поскольку Ваше правительство — выражаясь Вашими же словами — объявило войну Германии, Вы поймете, что те же чувства и уважение принятых на себя обязательств, вытекающих из германо-итальянского договора, определяют и будут определять позицию Италию в отношении любых событий”.
Обращение фюрера германской нации к английскому народу в связи с успешной высадкой немецких войск на Британские острова[546]:
“Немецкий флаг развевается над Корнуоллом!
Сегодня в 4 часа утра германские войска высадились на территории Англии, осуществив самую масштабную и сложную десантную операцию в истории человечества.
Война вернулась туда, откуда 26 лет назад она ушла.
Никогда немецкий народ не питал ненависти к английскому народу. Никогда Германская империя не ставила своей задачей уничтожить Британскую.
Не наша — ваша политика заставила Германию пересечь Ла-Манш.
И не нас, а свое правительство должны винить вы в тех бедах, которые постигли Англию, в том ужасе, которые всегда сопровождают войну и оккупацию.
Германия более не заинтересована в продолжении этой войны”.[547]