Система радионаведения и наличие радаров давали некоторые преимущества против численного превосходства тяжелой авиации немцев[169]. После Дюнкерка Германия уже имела представление о техническом превосходстве “спитфайров”[170]. Система наземного управления RAF также внушала противнику уважение. А[171] тут еще радарная цепь, на которую немцы натолкнулись в мае, установив наблюдательные установки в Кале. Командование “Люфтваффе” было в шоке, когда осознало превосходство англичан в новых технических способах борьбы. У ВВС Германии не было системы радионаведения, а немецкий радар сильно отставал от английского. Единственная радарная станция “Фрейя” в Виссанте была годна только на то, чтобы ловить английские конвои через Ла-Манш. И это все, чем располагали немцы в области электроники[172].
Английские тяжелые бомбардировщики несли такие же потери, как и немецкие. Они, как правило, действовали без сопровождения, и подвергались серьезной опасности со стороны истребительной авиации противника. Ночные рейды были практически бесполезными — из-за недостаточной видимости цели удавалось обнаружить лишь с небольшого расстояния и только в том случае, если они заметно выделялись на фоне местности[173]. Во время ожидаемого вторжения бомбардировщики RAF должны были сосредоточить усилия на разгружающихся и находящихся в море вражеских кораблях. А пока они занимались немецкими авиационными заводами и аэродромами. На протяжении июня самолеты типа “хэмпден”, “уитли”, “бленхейм” впустую бороздили пространство над оккупированными территориями и западной Германией.[174] Увы, их бомбы редко поражали цели. Командование так и не осознало, что теоретические расчеты, равно как и навигация по звездам окажутся совершенно неадекватными реальным условиям войны. Англичане не восприняли тот факт, что немцы имеют систему радиолучевой навигации, и, естественно, не потрудились разработать подобную.
Даудинг был уверен, что истребители возьмут свое, и ни о чем другом. особенно не беспокоился. Его занимала лишь проблема обороны аэродромов, так как зенитных установок было явно недостаточно, местами не хватало и личного состава.
На некоторых участках местное ополчение занималось строительством оборонительных укреплений по периметру аэродромов. Армия главным образом укрепляла свои собственные линии позиционной обороны, наземный же обслуживающий персонал аэродромов был вооружен кое-как. Армейские надеялись, что “зажравшиеся ВВС” смогут как-то продержаться в случае нападения. На аэродромах, даже если они располагались вблизи побережья, имелось лишь стрелковое оружие и только в лучшем случае — пулеметы.
Занятые своими крупномасштабными задачами, военные, как это нередко случается, не думали о положении страны в целом. Рабочим, вкалывающим по двенадцать часов в сутки, тоже некогда было предаваться размышлениям. Часть населения, вернувшись домой после рабочего дня, отправлялась патрулировать в составе отрядов местных добровольцев, стоять вахты со службой воздушного наблюдения, участвовать в работе Вспомогательной пожарной службы или помогать полиции. Люди на добровольных началах обслуживали машины скорой помощи, работали в женской добровольческой организации или в службе оказания первой помощи — всего и не перечислишь. Роль руководящего Центра играло министерство внутренних дел. С ним были связаны министерства транспорта, здравоохранения, пищевой промышленности, тяжелой промышленности, труда и пенсионного обеспечения. Национальная гражданская оборона традиционно подчинялась системе комитетов, функционирующих через массовые добровольные службы. Эти организации, как правило,[175] возглавлялись немногочисленным оплачиваемым персоналом. Руководство службы воздушного наблюдения, от которого могло зависеть благополучие целого района, часто состояло из одного служащего. Сплошь и рядом этот чиновник не имел представления, как действовать в экстремальных обстоятельствах. Он и его подчиненные психологически не способны были к принятию быстрых решений в военной обстановке. Иногда начальник городской полиции брал шефство над наблюдателями, но его методы часто казались неприемлемыми городским административным службам. Эти службы просто не воспринимали его приказов, придравшись к командному тону или якобы слишком суровым для гражданских лиц требованиям. За работу службы обычно отвечал какой-нибудь управленец, который должен был вербовать добровольцев для работы в пределах вверенного ему участка. До падения Франции ощущался недостаток в рабочей силе. Когда же над головами мирных жителей загудели самолеты Кессельринга, в районные службы хлынули толпы волонтеров. Однако за имеющийся короткий промежуток времени их можно было обучить лишь кое-каким элементарным действиям.
169
Странное высказывание. В отличие от Великобритании, Германия вообще не имела тяжелой авиации.
170
Это очень спорно. Немецкие летчики отдавали предпочтение лучше вооруженному “мессершмитту” (в том числе и в послевоенных мемуарах). Мнение же английских пилотов разделилось: многие любили “спитфайр” за отличную управляемость, удобство в пилотировании и очень хорошую радиоаппаратуру. Другие же считали, что 20-мм пушки Bf.109 модификации Е-4 давали немецкому самолету явное преимущество в воздушном бою. (В пользу этой точки зрения говорит то, что осенью 1940 года англичане попытались наладить выпуск пушечного “спитфайра”.) В целом же, самолеты принято считать равноценными.
К этому следует добавить, что “спитфайр” имел принципиальный недостаток: карбюраторный мотор. Немцы если и не знали, то должны были догадываться, что этому самолету были полностью недоступны маневры с отрицательными перегрузками. Что же касается пушек, то тонкое крыло классического “спитфайра” вообще не позволяло их использовать (пушек, стреляющих через вал винта, англичане в тот момент не имели). Все попытки создать пушечный “спитфайр” сопровождались заменой крыла и заметным ухудшением летных характеристик.
С другой стороны, немецкие авиационные пушки (в особенности, модификации, установленные на Bf.109E3) имели склонность к перегреву и заклиниванию в воздухе.
172
Вновь автор некритически следует сложившимся стереотипам. Он явно не в курсе, что Германия, отставая в наземных локационных системах, оставила англичан далеко позади по системам бортового обнаружения. На самом деле, и в наземных системах отставание летом 1940 года было не столь плачевным, как это принято изображать. Верно, впрочем, что разрыв постоянно увеличивался.
173
Автор забывает сказать, что рейды были не только бесполезными, но и опасными. В мае немцы были шокированы ночными терроризирующими бомбежками городов. И без того неплохо налаженная система ПВО была после этого дополнительно усилена ночными истребителями, которые сильно осложнили жизнь бомбардировочному командованию RAF.