В пять часов утра весь лагерь был уже на ногах, а через десять минут свежевыбритый господин Франсуа придирчиво смотрелся в осколок зеркала, прикрепленный к колышку палатки. Лошади были оседланы, повозки нагружены, и небольшой отряд двинулся в путь тем же порядком, что и накануне.
Караван шел то по одному, то по другому берегу канала, которые здесь были ниже, чем на отрезке «Габесского порога». Не было никакого сомнения, что рыхлая земля и сыпучий песок не выдержат напора воды, если поток будет достаточно мощным. Как предвидели инженеры — и как не без оснований опасались аборигены, — канал расширится, что значительно сократит время, необходимое для заполнения двух впадин. Но в целом господин де Шалле отметил, что русло канала достаточно надежно. Более мягкие земли начинались южнее, в тунисских себх.
За пределами оазиса тянулась однообразная, безжизненная пустыня. Изредка попадались рощицы финиковых пальм и пышные пучки алжирского ковыля — живое серебро этого края.
Караван двигался на восток — к впадине Феджадж и городку под названием Эль-Хамма. Не следует путать этот городок с другим, носящим похожее имя, расположенным у восточной оконечности Эль-Гарсы, которого отряд должен был достичь, оставив позади Феджадж и Джерид.
Восемнадцатого марта, сделав два намеченных перехода, капитан Ардиган приказал остановиться на ночь в Эль-Хамме, на южном берегу канала.
Все городки в этой местности, расположенные в маленьких оазисах, похожи друг на друга, как близнецы. Так же, как и деревни, они окружены земляными валами, защищающими жителей от нападений кочевников и от крупных хищников.
В Эль-Хамме было всего несколько сот жителей, в основном — арабы, но попадались и французские поселенцы. Небольшой отряд солдат занимал ничем не примечательный домишко, чуть выше остальных, в центре городка. Спаги, хорошо принятые местными жителями, были расквартированы в хижинах арабов, а инженер и оба офицера воспользовались гостеприимством одного из соотечественников.
Капитан осведомился, известно ли хозяину что-нибудь о главаре мятежных туарегов, совершившем дерзкий побег из габесской тюрьмы. Француз ответил, что ничего не слышал о Хаджаре. Нигде в окрестностях Эль-Хаммы он не появлялся. Были все основания полагать, что беглец, обогнув Феджадж, отправился в край алжирских шоттов и нашел убежище у южных племен туарегов. Правда, один из жителей городка, недавно вернувшийся из Таузара, сказал, что там видели Джамму, но куда она потом скрылась — никто не знал. Впрочем, нелишне напомнить читателю, что Джамма рассталась с сыном на берегу Малого Сирта, у марабута, где беглеца и его спутников ждали оседланные лошади, и, возможно, сама не знала, куда они направились.
Девятнадцатого марта, рано утром, взглянув на затянутое легкими облаками небо, предвещавшее не особенно жаркий день, капитан Ардиган дал команду выступить в путь. Позади осталось около тридцати километров — расстояние между Габесом и Хамматом; до Феджаджа оставалось вдвое меньше. Еще день пути, и на ночь отряд остановится в каком-нибудь населенном пункте в окрестностях шотта.
Во время последнего перехода до Эль-Хаммы пришлось несколько удалиться от канала; инженер рассчитывал уже в первой половине дня вернуться к нему в том месте, где он соединялся с шоттом. Впадина Феджадж, длиной сто восемьдесят пять километров, лежала пятнадцатью — двадцатью пятью метрами ниже уровня моря; рытье канала на этом отрезке не представляло больших трудностей.
В последующие дни отряд двигался по весьма ненадежной почве: именно здесь щуп порой полностью уходил в землю; а ведь то же самое могло произойти и с человеком. Эта тунисская себха — самая протяженная из всех. За косой Бу-Абдалла Феджадж и Джерид (не следует путать шотт Джерид с частью пустыни, носящей то же название) образуют одну низменность, которая простирается до западной оконечности Феджаджа. Канал был проложен через эту впадину от деревушки Мтохия, чуть выше Эль-Хаммы, и тянулся почти прямой линией до 153 километра, где сворачивал к югу между Гаузаром и Нефтой, параллельно побережью.
Нет ничего примечательного в пересохших озерах, именуемых шоттами, или себхами. И все же читателю небезынтересно будет узнать, что рассказывал по дороге господин де Шалле об озерах Джерид и Феджадж, не сохранивших ни капли воды даже в самых глубоких расщелинах. Рассказ инженера предназначался капитану Ардигану и лейтенанту Вийету, который, как это часто случалось в последние дни, присоединился к авангарду экспедиции.