Он вышел из кабинета, чтобы отдать новые приказания, размышляя по дороге, когда же прилетят бомбардировщики.
Мастер Синанджу стоял, устремив взгляд к горизонту, словно каменный идол в пурпурном одеянии. Поднявшийся ветер играл полами его кимоно.
Подошедший сзади Билл Роум громко кашлянул, но Чиун никак не отреагировал на его появление.
– Женщины уже устроили детей, – сообщил он, становясь рядом с Чиуном.
Взглянув в том направлении, куда был устремлен взгляд Мастера Синанджу, Роум увидел, что за горизонтом то и дело вспыхивают отсветы.
– В городе идет бой, – значительно проговорил Чиун.
– Да, это явно не похоже на зарницы, – согласился Роум. – Знаете, мне все-таки жаль Бронзини.
– Каждому рано или поздно приходится расплачиваться за свои поступки, сказал Чиун. – Кто-то платит за ошибки, кто-то – за удачи. Из-за того, что Бронзини был удачлив, на нас обрушилось все это горе. Из-за него я потерял сына, и вместе с ним для моей деревни угасла последняя надежда.
– Я вас понимаю. Ведь я последний Санни Джо.
Чиун обернулся к нему, и черты его сурового лица слегка разгладились.
– Жена не принесла тебе сыновей?
– Нет, но ребенок умер, много лет тому назад. Второй раз жениться я не стал.
Чиун понимающе кивнул.
– Я знаю, как это больно, – просто сказал он.
Он снова отвернулся, наблюдая за полыхавшими в небе синими и красными огнями. Город был слишком далеко, и шум столкновений до них не долетал.
– Когда меня не станет, – сказал Санни Джо Роум, – то некому будет защитить мое племя. Точнее, то, что от него осталось.
Чиун кивнул.
– Когда умру я, в деревне некому будет кормить детей. Именно этот страх заставлял Мастеров Синанджу трудиться на грани человеческих возможностей, ведь одно дело – рисковать собственной жизнью, а совсем другое – оставлять тех, кто от тебя зависит.
– Аминь, брат мой.
– Знай, Санни Джо Роум, что я не считаю тебя ответственным ни за что произошедшее в последние два дня. Но я намерен сделать так, чтобы люди, заставившие меня страдать, отплатили за совершенное ими зло. Но сделать это, пока они держат в заложниках детей, я не могу. Ведь жизни всех детей, не только тех, в чьих жилах течет наша кровь, бесценны. Среди Сан Он Джо считают так же?
– По-моему, так считают, или должны считать, везде, – ответил Роум.
– Только не японцы. Когда они вторглись на мою родину, никто, начиная от представителей Династии Дракона, и заканчивая грудными детьми, не были защищены от их клинков. – Это не может продолжаться слишком долго, скоро должны высадиться морские пехотинцы. Вашингтон не станет закрывать на происходящее глаза.
– А сколько при этом будет потеряно жизней? – спросил Чиун, оглядываясь на сверкающие в небе вспышки. Немного помолчав, он с сомнением покачал головой.
– Ваш сын, как его...
– Санни Джо! Санни Джо, идите скорее сюда!
Роум резко обернулся. В дверях одного из домов стояла перепуганная насмерть Шерил Роуз.
– В чем дело? – спросил Роум.
– Они собираются повесить Бронзини! Так только что передали по телевизору.
– Идем, – резко проговорил Билл Роум, вслед за ним, Чиун последовал в дом. Шерил подвела их к телевизору, возбужденно рассказывая:
– Не знаю, почему я его включила, наверное, по привычке. Но пятый канал снова работает. Смотрите!
На экране телевизора творилось нечто, заставляющее вспомнить об «Аде»
Данте. Нескольких полицейских с завязанными глазами втолкнули в комнату, увешанную рождественскими украшениями. Над их головами, словно насмешка, висел плакат со словами «Да воцарится на земле мир и добрая воля!».
– О Господи, – воскликнула Шерил. – Это же склад на телестудии. Я когда-то там работала.
Где-то за кадром раздалось жужжание, и через мгновение в кадре появился японец в камуфляже, небрежно, но с безжалостной точностью начавший дрелью просверливать беспомощным полицейским виски.
Шерил отвернулась, к горлу у нее подступила тошнота.
– Зачем им все это? – спросил Билл Роум, стискивая кулаки. Ответа ни у кого не было.
– Они... объявили, что на рассвете повесят Бронзини, – едва смогла выдавить из себя Шерил. – Так сказал этот с виду безобидный старый японец.
Он говорит, таким образом станет ясно, что Америка бессильна их остановить.
– Этот канал принимают в других городах? – сурово спросил Чиун.
– Да, в Финиксе. А что?
– Японцы, конечно, жестокий народ, но они отнюдь не дураки, – задумчиво продолжал Мастер Синанджу. – Они должны понимать, что это заставит американское правительство нанести удар.