Бронзини посмотрел в сторону демонстрантов, окруживших вход.
– Мне никогда еще не приходилось прорываться через пикеты.
– Тогда мы использовать задний ход. Пойдемте.
Джиро Исудзу двинулся к гостинице, вслед за ним потянулась остальные японцы. Бронзини еще раз поглядел на пикетчиков, настолько увлеченных выкрикиванием лозунгов, что от их внимания ускользнуло столь близкое соседство с объектом их претензий.
Не привыкший отступать, когда ему брошен вызов, Бронзини решил, что попытается их урезонить. Он уже направился к пикетчикам, как вдруг один из них, здоровенный детина, заметил его.
– Эй, а вот и он! – закричал этот человек. – Стероидный Жеребец собственной персоной. Бронзини!
Со стороны толпы послышались свист и улюлюканье.
– Уууу! – кричали оттуда. – Бронзини, убирайся обратно в Японию!
– Выслушайте же меня! – попытался перекричать их Бронзини, но его голос потонул во всеобщем шуме. Пикетчики – члены Международного Союза Кинематографических Работников – истолковали гневное выражение лица Бронзини по-своему.
– Слышали, как он нас назвал? – с негодованием прокричал кто-то.
Это выкрик оказался последней каплей. Толпа двинулась на вперед.
Бронзини остановился и сложил руки на груди. Он не двинется с места. В конце концов, на что они способны?
Как выяснилось секундой позже, самое большее, на что хватило пикетчиков, это окружить его плотной кричащей толпой.
– Долой Бронзини! У бамбино-колосса оказались глиняные ноги!
– Послушайте же! – кричал Бронзини. – Я просто хочу обсудить с вами все это. Думаю, мы могли бы прийти к компромиссу.
Он ошибался. Никто его и не слушал. К гостинице уже подъезжали телеоператоры, чтобы запечатлеть, как знаменитого Бронзини взяли в заложники три десятка демонстрантов, вооруженных одними плакатами.
Увидев, что их снимают, один из пикетчиков крикнул: «Вот, глядите!», и с силой хлопнул Бронзини своим транспарантом. Деревянная ручка, ударившись о плечо актера, переломилась пополам. Он почти не почувствовал удара, но дело было не в этом. Суровое детство Бартоломью Бронзини прошло в итальянском квартале, где подставивший другую щеку мог легко поплатиться жизнью.
Поэтому Бронзини уложил обидчика мощным ударом справа.
Демонстранты, ошалев, яростно бросились вперед, и Бронзини не замедлил ответить ударом на удар. Один за другим он укладывал своих противников на асфальт перед гостиницей. Его типично итальянское лицо исказила ухмылка вот это то, что надо. В драке Бронзини чувствовал себя, как рыба в воде.
Тем не менее, расквасив очередной нос, он засомневался, на чьей стороне будет, в конечном итоге, перевес.
Все его сомнения разрешились, когда из фойе на улицу высыпала толпа японцев. Часть из них, очевидно, телохранители, услышав возбужденные крики Джиро Исудзу, вытащила из-за пазухи пистолеты.
– Остановите их! – верещал Исудзу. – Защищайте Бронзини! Живо!
Телохранители бросились вперед, и толпа моментально обрушилась на них.
Бронзини попытался прорваться вперед, но противников было слишком много. Он схватил одного из пикетчиков за горло, и в этот момент прозвучал выстрел.
Человек, которого железной хваткой держал Бронзини, дернулся и обмяк. Когда, упав, он ударился об асфальт, в голове у него что-то хрустнуло.
– Какого дьявола! – завопил Бронзини. – Кто стрелял? Кто это был?
Ответ он получил через несколько секунд, когда, почувствовав, что кто-то тянет его за ремень, обернулся, и увидел одного из телохранителей-японцев. – Пусти, – рявкнул Бронзини. – Не видишь, он тяжело ранен!
– Нет, идите за мной.
– Я сказал пус...
Бартоломью Бронзини так и не успел договорить, потому что земля и небо внезапно поменялись местами, и он понял, что лежит на спине. От резкого удара у него перехватило дыхание, и Бронзини подумал, что наверняка схлопотал шальную пулю. Затем, под звуки не прекращающихся выстрелов, его приподняли и потащили в сторону поджидавшего их микроавтобуса, который тут же понесся прочь от гостиницы.
– Что это было? – ошеломленно спросил он у нависавшего над ним Джиро Исудзу.
– Дзюдо. Так было нужно.
– Твою мать...
Глава 4
Когда Римо добрался на такси до своего обиталища в городке Рай, штат Нью-Йорк, уже светало.
Расплачиваясь, он вручил водителю хрустящую стодолларовую бумажку.
– С Рождеством, – сказал Римо. – Сдачи не надо.
– Эй, тебе тоже счастливого Рождества, приятель. По-моему, ты неплохо запасся к празднику.