– Китайский военный обычай. Солдаты, отправляющиеся в бой, посылают домой часть своего тела, чтобы родственники смогли захоронить ее, если они не вернутся.
– Неплохая деталь, – хмыкнул Бронзини. – Но тебе не кажется, что эмблема Американской Экспресс-почты будут выглядеть на экране несколько не к месту?
По рядам прошли люди, собравшие конверты, и затем, по знаку Исудзу, солдаты поднялись на ноги и прокричали: «Банзай!»
– Банзай? – изумленно воскликнул Бронзини. – Может быть, я чего-то не понимаю, но ведь «Банзай» – японское слово!
– Люди немного увлеклись. Мы отредактировать при монтаже. Хорошо?
– Мне нужно получить согласие технического консультанта. Он как раз должен сегодня приехать. Я не допущу, чтобы картина с моим участием превратилась в кусок дерьма, ясно?
– Мы уже оставили ему записку в отеле, с просьбой встретиться на съемках десанта. Хорошо?
– Ничего хорошего я тут не вижу. Только вчера я перечитывал сценарий, и хотел спросить об одной вещи. Я понимаю, что у нас, конечно, японский фильм, но разве человек, которого я играю, обязательно должен умирать?
– Вы – герой, и умираете, как герой. Трагическая сцена.
– А эпизод, когда американцы сбрасывают на свой город атомную бомбу?
Что это, по-вашему, такое?
– Это счастливая развязка. Злобные китайцы гибнут все до одного.
– Да, вместе с остальным гражданским населением. Как насчет того, чтобы переделать это место?
– Возможно. Давайте обсуждать позже.
– Ладно, – согласился Бронзини, оглядывая стоящих строем солдат. Потрясающее зрелище. Сколько здесь человек?
– Больше двух тысяч.
– Что ж, надеюсь, они обошлись вам недорого. На съемках «Гранди-4» у нас был из-за этого перерасход в бюджете.
– Пока мы укладываемся и в бюджет, и в съемочный график. Пожалуйста, подождите в основном лагере.
– Хорошо, но у меня осталась еще пара вопросов. Что это там закапывают около лагеря?
– Мусор.
– Ого! Индейцы, конечно, будут в восторге, когда узнают, что мы превратили их резервацию в помойку.
– Индейцам заплатили. Они не создавать проблем. Кроме того, мы договорились с профсоюзом. Они согласны не мешать съемкам, а мы учтем их требования в следующем фильме. А теперь идите.
– Дайте знать, когда будете снимать первую сцену. – Бронзини взглянул на часы. – В это время года у нас есть полдня до наступления «волшебного часа».
– Волшебный час?
– Именно. После захода солнца, в течение часа еще достаточно светло, чтобы снимать. Американские режиссеры называют это время «волшебным часом».
Только не говорите, что никогда не встречались с этим термином.
– Это первый фильм для Нишитцу.
– Неужели? – спросил Бронзини, влезая на мотоцикл. – И, насколько я могу судить, Джиро, он же станет последним. Остается только надеяться, что вы не потяните вслед за собой на дно и меня.
И с этими словами, поддав газу, Бронзини умчался в сторону основного лагеря.
Римо Уильямс прибыл на авиабазу Льюк ровно в восемь утра. Притормозив взятый напрокат автомобиль у въезда на базу, Римо подождал, пока к нему подойдет часовой в летной форме.
– Я со съемок, – сказал Римо.
– Ваше имя, сэр?
– Римо Дюрок.
Часовой углубился в изучение списка приглашенных.
– Думаю, меня будет несложно найти. Начните с тех трех или четырех фамилий, которые не похожи на японские.
– Да, сэр. Все правильно, Римо Дюрок. Можете проезжать. Вам нужно вон то красное кирпичное здание.
– Большое спасибо, – поблагодарил Римо.
Поставив машину около красного строения, которое оказалось на краю аэродрома, он осмотрелся. На взлетной полосе пристроился винтовой самолет, казавшийся просто крошечным рядом с неповоротливыми транспортными «Геркулесами», стоявшими крыло к крылу с краю.
Зайдя в здание, Римо предъявил поддельное удостоверение на имя Дюрока, и сержант отвел его в отведенное для съемочной бригады помещение.
– Эй, Римо! Что-то ты опаздываешь, – окликнул его Билл Роум.
– Извините. Пришлось поколесить, пока нашел въезд на базу, – ответил Римо. Он заметил, что кроме Роума в комнате находится еще один человек, крепкого телосложения и в куртке цвета хаки.
– Познакомься с Джимом, Римо. Джим Конкэннон – технический консультант Бронзини.
– Как поживаете? – спросил Римо.
– Гениально, – отозвался Конкэннон.
– Джим – наш эксперт по всем вопросам, касающимся военного снаряжения, – пояснил Роум. – Он работал с Бронзини во всех сериях «Гранди». Джим сейчас показывал мне, как проверять эти японские парашюты.
Оглянувшись вокруг, Римо заметил, что комната завалена парашютными сумками. Их было, судя по всему, несколько сотен, и все черного цвета.