– Боишься?
– Пусть тебя это не волнует. Если я сумею войти внутрь, проблем со мной не будет. Вот только я не уверен, что смогу войти.
– Никто из нас не уверен. В моем взводе четверо бойцов отказались идти на второй штурм, а люди были проверенные. - Студент пожал плечами - Я тебе вот что скажу - ребята считают, что ты справишься. А дальше сам решай.
После этого короткого разговора стало немного легче. Вроде бы, ничего не изменилось, но появилась какая-то уверенность в своих силах, настроение подскочило вверх и уже не хотелось сидеть сгорбившись, представляя ужасы грядущего штурма.
Форму и оружие выдали тем же вечером, а на следующий день мы вылетели к Гнезду.
Гнездо находилось не далеко, на границе Тверской и Смоленской областей, у речушки со смешным названием Вопь. Места здесь густонаселенные, по российским меркам, и обнаружили появление чужаков быстро. Максимум, нас ждало три яруса, штабисты хотели провести штурм как можно скорее.
Предстоящая операция имела очень большое значение. Во-первых, это было боевое крещение нашего отряда, нас собирались придать к штурмовым группам, идущим внутрь Гнезда. Все мои однокашники уже участвовали в штурмах, и не по одному разу, но делали это в ином качестве, задачи тогда у них были другие. Во-вторых, предполагалось провести "обкатку" войск, ранее не сталкивавшихся с чужаками, поэтому операция обещала быть самой крупной за всю историю Вторжения. И, наконец, это был первый штурм после объявления о контакте с чужаками, о его начале неминуемо станет известно, придется принять некоторые меры против паники среди жителей близлежащих сел.
Конечно, все те проблемы, с которыми столкнулось наше начальство, затронули меня мало. Все время, что оставалось до отправления на Вопь, я провел в диких тренировках, и сейчас просто хотел отдохнуть.
Триста километров до лагеря пролетели на вертолете. Я впервые попал во временный военный лагерь, и сейчас с интересом осматривался. На мой взгляд, лагерь четко различался на три части, каждая из которых отличалась от остальных. Ближе всего к входу в Гнездо находилась "матерая" часть, там разместились человек сто, бойцы, ранее участвовавшие в штурмах, именно с ними будет работать наша группа. Далее выделялась "штабная" часть, куда входило начальство разного рода и научники. Здесь было больше всего техники и оборудования непонятного назначения, возле которого суетилась толпа народа в камуфляжной форме, но со штатским выражение лица. И наконец, целый лагерь, человек пятьсот, пришедших на "экскурсию" в Гнездо. На мой взгляд, решение правильное, лучше сразу показать отличие обиталища чужаков от привычного мира, в следующий раз будет легче преодолеть ксеношок.
Нас разместили на границе научников и "матерых". На демонстрацию наших возможностей стоял строгий запрет, знакомых в лагере у меня не было, поэтому оставалось только сидеть в палатке и возиться с оружием. Все мои товарищи разбежались в поисках знакомых, я надеялся, что они вернуться с интересными сплетнями - Сергачев ничего не рассказал о нашей роли в штурме, и нам приходилось питаться слухами.
В палатку заглянул Чижов, в отсутствие Сергачева он курировал нашу группу. До сего дня в основном его задача заключалась в донесении мыслей научников до наших мозгов, иными словами, он обеспечивал наше взаимодействие с Исследовательским отделом. Работа у него была сложная и требовала огромной выдержки и такта, потому что едва ли не каждый ученый считал свою область наиболее перспективной и требовал учить нас именно по его теориям. Коробок был не худшим из них.
– Виктор Андреевич, к вам пришли.
Я слегка удивился, кто бы это мог быть? Разве что Уряхин…
– Привет! - в палатку вошел Данил - а я думал, ты в разведку пошел.
– Привет - к своему стыду, о Даниле я не вспоминал. Мы расстались с ним в Москве, я поехал на вокзал, в Питер, а он на тестирование, и больше я его не видел. Не до того мне было. - Как ты здесь оказался?
– Да у меня оказалась наполняемость тридцать два, ну а когда узнали, что я собираюсь в медицинский, сразу стали уговаривать идти в Исследовательский. Я согласился, попал в группу, занимающуюся воздействием энергооболочки на повреждения человеческого организма, проще говоря, лечением. Кое-что получается. А сюда прислали, чтобы опыта набирался и на Гнездо взглянул. Я же внутри не был ни разу.
Это была интересная новость. Слухи, что существует возможность лечить человека с помощью псионики, ходили давно, но на практике успехов добиться еще никто не смог. Данил кивнул.
– Да, дело туго идет. Но тут немцы недавно обнаружили, что в Гнездах растут такие кристаллы, мы их "лечилками" зовем, так если их приложить к поврежденному участку тела, регенерация идет на пару порядков быстрее. Раны просто на глазах зарастают! Сейчас наши хотят скопировать процесс, тогда можно будет попробовать лечить человека магией, знаки тут не используются. В конце концов, у филиппинских хилеров что-то такое получается, а мы чем хуже?
Данил с увлечением заговорил о своей работе, видно было, что она ему нравится. Судя по всему, жизнь у научников кипела, парень рассказывал интересные вещи, которые могли здорово пригодиться в нашей работе, например, те же "лечилки". Или стимулятор силы, способный восстановить наполнение ослабленной оболочки. Создавая знак, мы использовали потенциал нашей оболочки, на каждый знак уходило от пяти до десяти условных единиц потенциала. Значит, активно колдуя, псион мог в конце концов оказаться беззащитным, восстанавливалась оболочка медленно, две-три единицы в час. Можно было ускорить процесс, поспав, помедитировав, или плотно поев, но сомнительно, что удастся сделать это внутри Гнезда.
Под конец Данилова рассказа его внимательно слушали Палач и Пивоварень, не нашедшие знакомых и потому вернувшиеся в палатку.
– А ты можешь показать нам, как они выглядят, эти лечилки? Нам такие штуки завтра могут пригодиться.