Конечно же такой вариант действий немцы предпримут и теперь: они попытаются выйти на фланги нашей московской группировки, чтобы окружить главные силы фронта, окружить Москву...
"Да, оба фланга важны. Но, пожалуй, самый трудный и опасный - это северный. Отсюда они рассчитывают нанести главный удар", - подумал командующий и встал, разогнул онемевшую спину. Заложив руки за спину, медленно, раздумчиво походил по комнате, взял со стола таблицу соотношения сил и что-то долго прикидывал в уме. На Московское стратегическое направление германское командование стянуло 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных. Неприятель имел до 1500 танков, 3 тысячи полевых орудий и более 700 самолетов.
Неприятельские войска были развернуты в виде гигантской подковы. Против правого фланга советских войск, северо-западнее Москвы, размещались 3-я и 4-я танковые группы генералов Госта и Хюпнера, против левого фланга, нацеленная на Тулу, - 2-я бронетанковая армия генерала Гудериана. В то же время 4-я полевая армия выделялась для удара по центру Западного фронта. Наиболее сильные группировки неприятеля были в районе Клина. Здесь, на узком участке, теснились три танковые и три пехотные дивизии. "Конечно же это решающий участок", - подумал, все более утверждаясь в своих предположениях, командующий фронтом.
Откуда-то издалека донесся взрыв, следом - другой... Видно, сброшена была целая серия бомб, и они грохотали, все приближаясь. Слушая эти удары, командующий думал о положении фронта, о размещении своих войск.
Линия фронта советских войск проходила от западного побережья Московского моря на юг, восточнее Волоколамска, восточнее Дорохова (на Можайском направлении), затем на Наро-Фоминск, западнее Серпухова, далее по реке Оке до Алексина, западнее Тулы и западнее станции Узловая.
На правом фланге Западного фронта, на стыке с 30-й армией Калининского фронта, южнее Московского моря находилась 16-я армия, группировавшая свои основные силы в районе Клина и Волоколамска. На Можайском направлении действовала 5-я армия; Наро-Фоминское направление прикрывала 33-я армия. Далее к югу шел фронт 43-й и 49-й армий; 50-я армия, недавно включенная в состав Западного фронта, обороняла Тулу. Общее протяжение линии фронта - 330 километров.
Западный фронт имел тридцать одну стрелковую дивизию, три мотострелковые дивизии, девять кавалерийских дивизий. Боевой и численный состав некоторых соединений был весьма невелик. Всего в войсках Западного фронта насчитывалось тысяча двести полевых орудий, пятьсот танков, восемьдесят истребителей, восемьдесят бомбардировщиков, двадцать штурмовиков, а вместе с авиацией Главного командования и Московской зоны ПВО - около шестисот действующих самолотов.
Сопоставляя цифровые данные, командующий фронтом одновременно и радовался и огорчался. Радовало его то, что войска фронта пополнились новыми силами: уже прибыли сибирские дивизии; ни горечь отступления, ни потеря огромных территорий не надломили моральный дух бойцов, их веру в победу правого дела; в тяжелые и трагические дни все - от рядового до командующего - особенно остро прониклись чувством, которое можно назвать чувством столицы, и каждый понимал, что дальше нельзя было отходить. Выдержать, выстоять - было требованием не только приказа, а сердца, самой жизни. Огорчало же командующего то, что противник имел большое превосходство в танках, в артиллерии, и то, что мощное наступление танковых клиньев могло начаться с флангов, создавало тяжелое положение.
Самолеты где-то вновь сыпали бомбы. Молотящие взрывы были настолько близки, что сотрясалась земля, и одна бомба ахнула с такой силой, что дом тряхнуло, захрустели оконные стекла, по не рассыпались, удержались в толстых наростах льда, которым были затянуты рамы. Не одеваясь, командующий вышел на улицу. В небе то сходились, то расходились, то, постояв на месте, скрещивались столбы света: щупали прожекторы небо над Москвой, и там было светло, будто наступало утро. В стороне линии фронта полыхало кровавое зарево пожарища, оно расплывалось все шире и шире, словно заливались кровью и небо, и сумрачный лес, и снега. Зарево было далеко, но командующему показалось, что он чувствует запах дыма.
- Горит, - покачал головой Жуков. - Голицыно горит...
Стоявший поблизости на часах боец в дубленой шубе и ушанке, весь заиндевелый, по самые глаза, переступал с ноги на ногу.
- Холодно? - спросил у него генерал армии.
- Ничего, товарищ командующий. Меня не мороз, а злость в дрожь бросает... Жгут все, негодяи!
К командующему подошел начальник штаба генерал Соколовский и сообщил, что получено важное сообщение.
Они зашли в дом. Начальник штаба расстегнул планшет, вынул радиодонесение.
- На участке нашего правого соседа - 30-й армии Калининского фронта немцы начали артиллерийскую подготовку. Тылы бомбят ночные бомбардировщики... На исходные позиции выходят танки. Противник наносит удар южнее Московского моря в общем направлении на Козлово, Ново-Завидовский и Решетниково. - Генерал Соколовский указал эти места на карте с деловитой точностью знающего штабиста.
- Каково твое мнение?
- Думаю, что это наступление еще не главное. Вспомогательный удар. Отвлекающий. Решающим участком будет район Клина, - и он снова, по привычке, указал на карту.
- Ты прав, - вздохнул командующий фронтом. - Это не главный удар. Но битва начинается. Подготовьте шифровку: всем командующим армиями... по сведениям разведки, завтра, 16 ноября, немцы намерены перейти по всему фронту в решающее наступление. Главная их цель остается прежней захватить Москву... Создалось самое угрожающее положение, и мы должны, обязаны нашу стойкость и выдержку утроить, чтобы ни шагу назад... Никаких оправданий о сдаче позиций не примет фронт, не примет Ставка. Так и передайте! - Командующий подошел к окну и сдернул плотную маскировочную штору: окна побелели, уже занималось утро.