- Все перешли... Убитых только не успели...
Взрыв огромной силы встряхнул землю. Могучее эхо пошло метаться из края в край, многократно раскалываясь о кручи берегов. Взрывная волна спрессованным воздухом ударила в откос, пронеслась над окопом, в котором сидел Шмелев с товарищами, взвихрила снежный буран. Десятки кубометров грунта, взметенные на огромную высоту, падали сверху пластами, и вода, прихваченная морозом, на лету леденела.
Саперный командир сидел недвижимо. К ужасу своему, он обнаружил, что один кабель не сработал. Второй взрыв должен был произойти тотчас вслед за первым; разница только в отрезке шнура, который тянулся до дальних опорных плит к шлюзу. Но этого взрыва не последовало.
- Что это значит? - порывисто встал представитель особого отдела. Сорвали приказ!..
- Охладитесь! - перебил Шмелев и, взяв телефонную трубку, приказал артиллеристам открыть заградительный огонь на подступах к водоспускам.
- Немецкие танки показались на том берегу, - доложил командир сводной артиллерийской группы.
- Черт с ними! Если сунутся, пускать через водохранилище расстреливать!
Шмелев знал: ледяное поле опасно, танки будут двигаться осторожно, чтобы не проломить лед, и по ним удобно бить в упор. А у саперного командира спросил:
- Почему не произошел второй взрыв?
- Провод перебит.
- Что будем делать?
- Пошлю ребят. - И сразу выскочил из окопа, побежал, согнувшись, выбрасывая из-под шипели острые колени.
В том месте, где взрывом покорежило камни и металлические плиты шлюза, вода уже вырывалась из горловины, пенилась, клубилась, ревела, устремляясь вниз по реке. Но западная часть плотины - половина со стены уцелела, и это мешало воде устремиться широким потоком. Сравнительно медленная убыль воды из водохранилища не могла помешать немцам начать переправу. И все-же они почему-то не решились сразу переправляться, видимо, хотели овладеть водоспуском и ликвидировать прорыв в плотине.
По откосу к плотине сбежали два русских сапера. Возле плотины плавали раскрошенные взрывом льдины. Саперы пытались обогнуть полынью, чтобы затем с западной - неприятельской - стороны добраться до плиты, под которой был заложен тол, и присоединить к нему новый провод. Вот они побежали по льду. Упал, скошенный пулями, один. Упал второй, сначала весь изогнулся, будто в предсмертных судорогах, но вдруг пополз назад.
Командир дивизии подозвал Кострова.
- Спросите... Кто возьмется добровольно протянуть провод к заряду.
Костров исчез в кустарнике, скатился в овраг, где собрались бойцы арьергарда. Скоро он вернулся с Бусыгиным.
Шмелев обвел взглядом широкое, закованное в лед водохранилище, занятый врагом берег, притихший, казалось, нелюдимый, потом взглянул на бойца, выговорил:
- Один...
- Я сумею, - ответил Бусыгин. Он посмотрел в упор на командира дивизии, потер черные, потрескавшиеся и несгибающиеся на морозе пальцы и добавил: - Я сделаю, товарищ полковник!
С минуту Шмелев молча смотрел на широкоплечего бойца, о чем-то подумал, видимо жалея этого молодого парня, идущего почти на верную смерть, и тихо сказал:
- Действуй, родной.
...Бусыгин смерил глазами расстояние от берега до невзорванной части плотины, посмотрел на бурлящую воду, на плывущие по ней льдины и начал раздеваться.
- Обожди, команда еще не дана. Замерзнешь, - сказал ему Костров.
- Мне так лучше. Привыкнуть надо, - ответил Степан Бусыгин и, раздевшись догола, спокойно попросил: - Давайте-ка провод.
Он сбежал с откоса и плюхнулся в воду. Вынырнул возле небольшой льдины, оттолкнул ее в сторону, чтобы не мешала, и поплыл.
Плыл он не кратчайшим путем, а наискосок, все время как бы удаляясь от шлюза, порой поворачивался лицом к стремнине. Посреди широкого разводья на мгновение скрылся под водой, опять всплыл, лег на спину и начал взмахивать руками. Течение сразу подхватило его, закружило, понесло...
Все, кто находился на берегу, тревожились. И, как нарочно, немцы усилили обстрел. Перелетая через водохранилище, снаряды и мины точно захлебывались в тяжелом, мглистом воздухе и падали на откосе, выворачивая камни и комья земли.
С Бусыгина не сводили глаз. Прямо к нему угрожающе приближалась льдина. Вот она уже совсем близко. В последний момент Бусыгин перевернулся, ухватился одной рукой за кромку льдины и вместе с ней поплыл к самому руслу.
- Ну, ясно, силы потерял. Не может больше... Я поплыву, товарищ полковник! - сказал Алексей Костров.
- Он доберется. Отдохнет и доберется, - ответил Шмелев и обернулся к Кострову: - А ты вместе с бойцами туда вон, по льду ползком... Захватите с собой веревку. Трудно ему будет - подадите конец.
Поползли с катушкой кабеля. Тем временем Бусыгин все еще висел на льдине, будто примерз к ней. Толстая и громоздкая, она подошла к месту прорана, стукнулась о камни, начала неуклюже разворачиваться и наконец совсем застряла, приподняв синий, с наростами камыша и водорослей бок. Кажется, этого момента только и ждал Бусыгин. Он перебрался вдоль кромки к невзорванной части плотины, вскарабкался на камень, исчез между плитами и долго не показывался. Да и нелегкое это дело - найти заряды тола, залитые водой, проверить запалы, соединить их с новым кабелем.
Когда Бусыгин вылез из камней, лежавший в это время на льду, почти напротив, Костров хотел позвать его, чтобы вплавь перебраться к нему, но раздумал: пожалуй, далековато, не услышит за ревом воды и визгом пролетающих снарядов.
Немцы почему-то не стреляли по Бусыгину - может, не видели его. Они не трогали и Кострова с бойцами, будто насмехались: уж не собираются ли эти чудаки русские у края ледяного поля доставать из воды глушеную рыбу!
И вот опять поплыл, теперь уже назад, Степан Бусыгин. Плыл вдоль льдины, норовя дальше уйти от страшной горловины, которая засасывала беснующийся ноток. Он изо всех сил загребал руками, то окунаясь с головою, то вновь показываясь над водой. Вот ужо недалеко. Ну, еще малость...
- Степан! Степан! Лови веревку... Цепляйся за нее! - кричал сам не свой от радости и беспокойства Алексей Костров.
Но Бусыгин веревки не поймал, его отнесло в сторону, закружило в водовороте. Лейтенант пытался назад тянуть канат, но он за что-то зацепился.