Пошатывающаяся Ванесса с трудом поднялась на ноги, ковыряя в ухе. Его то и дело пронзает острой пульсирующей болью.
– Подруга, пусти уже, чего вцепилась?!
Рассеянно моргая, Вон повернула голову и к собственному удивлению обнаружила, что все еще крепко сдавливает предплечье Логмира. Сегодня тот надел рубашку с короткими рукавами, и на красноватой коже отчетливо выделяются пять синеватых пятнышек.
– Это я тебя так?! – поразилась девушка, торопливо разжимая руку.
– А то кто же?! – возмутился Двурукий. – Нет, я не понимаю! Я тебе что, вроде грузила для тяжести?! Я же не то чтобы против, но время и место не то! И силы соизмерять нужно! Ласковей надо, нежнее! Как положено! И ногти иногда стричь нужно! Чего они у тебя такие длинные?! Вот! Логмир обиделся! И все!
– Интересно, где у тебя кнопка, чтобы выключить… – зажмурилась от боли в ухе Ванесса.
– Чего? – послышалось откуда-то сверху. – Подруга, ты чего-то хотела?
Открыв глаза, Вон обнаружила, что Логмира рядом уже нет. Непоседливый ишкримец забрался на каменный зубец и уселся там, скрестив ноги по-турецки. Яростный хруст возвестил миру, что легендарный герой Закатона вскрыл новый пакет чипсов.
– Глянь-ка, подруга, самый главный колдун топает, – равнодушно сообщил Логмир. – Хочет чего-то, наверное.
Ванесса облокотилась на парапет и подняла к глазам бинокль. По полю и в самом деле размеренно вышагивает одинокая фигура. Рослый колдун в сером плаще – сам Ригеллион Одноглазый. Чуть позади семенит молоденькая колдунья в синем плаще.
– О-о-о, дошло до крупного калибра… – задумчиво произнесла Вон.
Ригеллион остановился у почти полностью срытого земляного вала и лениво повязал на голову алую ленту. То же самое сделала и его помощница.
Барон Джориан чуть дернул подбородком. По бокам Обелезнэ Первого тут же выросли два дюжих гвардейца – если вражеский маршал начнет колдовать, короля заслонят собственными телами.
– Приказать открыть огонь? – шепнул королю комендант. – Пальнем из всех стволов, глядишь и…
– Не стоит, граф.
– Ваше величество, да ну ее Демону в зад, эту красную ленту! Это ж сам ихний главнокомандующий! Пристрелить его – почитай, сразу на четверть врага ослабим! А то и пуще!
– Красная лента меня не волнует. Как вы полагаете, граф, явился бы этот колдун сюда так смело, если бы боялся, что мы можем его просто пристрелить? Уверен, он защищен колдовством…
– Так может, пересилим, а? – не сдавался комендант. – Может, пробьем эту его кирасу невидимую, коли удачно стрельнем? Колдуны ж тоже не бессмертные, тоже от пуль дохнут, коли пересилить!
– Может быть, и пересилим… А может быть, и нет… – задумался король. – Наудачу действовать не станем, лучше послушаем, что он скажет…
– Ваше величество, рупор извольте… – предложил королю медную воронку адъютант.
– Благодарю, – рассеянно кивнул Обелезнэ, продувая рупор и прикладывая его ко рту. – Здравствуйте, зеньор главнокомандующий. Вы имеете сказать мне что-то интересное?
– … – ответил Ригеллион.
– Прошу прощения, я плохо вас слышу. Не могли бы вы подойти ближе?
Ригеллион досадливо передернул плечами, и молодая колдунья торопливо коснулась кончиками пальцев сначала своих губ, затем маршальских.
– …как теперь? – отчетливо донеслось до Рокат-Каста. – Теперь слышно?
Ригеллион Одноглазый говорит на ларийско-рокушском очень чисто, без сколько-нибудь заметного акцента. Аграф со стилизованным изображением Ктулху чуть заметно мерцает в такт словам. Маршал серых не нашел времени выучить чужую речь общепринятым способом, поэтому просто обзавелся застежкой-переводчиком.
– Теперь слышно, – кивнул король. – Так что же вы имеете сказать, зеньор главнокомандующий?
– Я собираюсь предложить вам акорд,[3] ваше величество. Гарантирую всему гарнизону жизнь и сохранение личного имущества.
– Не новая песня. Вчера вы это уже предлагали. Почему вы решили, что мой ответ изменился?
– А он не изменился? – недобро нахмурился Ригеллион. – Ваше величество, вы в самом деле рассчитываете, что сможете долго выдерживать эту осаду?
– Почему бы и нет? – сделал каменное лицо Обелезнэ. – Пока что ваши успехи не восхищают.
– Это мы еще только разогреваемся, – мягко улыбнулся Ригеллион. – Ваше величество, если я пожелаю разрушить ваш форт – я сделаю это одним ударом. Ваши укрепления и ваш защитный барьер – кстати, кто вам его установил? – ничто против моего Искусства!
– Так что же вас останавливает?
– То, что мне искренне нравится ваш форт, – продолжал улыбаться Ригеллион. – И я не бездумный разрушитель, ваше величество! Самая лучшая победа – победа чистая и бескровная. Сдавайтесь, открывайте ворота, и я обещаю жизнь всем жителям Владеки. Да и стены ее останутся в целости и сохранности. В случае же штурма я не могу гарантировать пощады даже грудным младенцам – в ярости битвы мои солдаты прикончат всех рокушцев до последнего, и я не стану их за это винить. Кровь ваших подданных ляжет на вашу голову, ваше величество, только на вашу!
Король Обелезнэ и барон Джориан быстро переглянулись. Обоим сразу стала понятна скрытая мотивация слов маршала серых – откровенно «крутит хвостом». Продемонстрировал несколько эффектных колдовских штучек, прощупал почву, убедился, что оборонные возможности рокушцев на порядок превышают ларийские, и слегка загрустил. Въехать на удобные квартиры Владеки еще до ужина не получится.