— Могу я чем-нибудь помочь, доктор Пристайн? — Швейцар предупредительно поднял над ним зонтик и протянул руку в белой перчатке.
— Нет. — Доктор вытащил карточку, вышел и зашагал к отелю.
Арнольд Паккала ждал его в вестибюле.
Что он сказал?
Черты Пристайна были сложены в привычную гримасу рассеянного добродушия. Ум его оставался непроницаемым за верхним слоем.
Передай Киру, что я поднимаюсь.
???
Пристайн повернулся спиной к помощнику и направился к лифту. Он держался начеку, чтобы отразить любую попытку принуждения, но Арнольд лишь постоял немного, глядя ему вслед и строя догадки, затем вошел в телефонную кабину.
Не успел доктор выйти из лифта, как двери апартаментов распахнулись перед ним. Адам Грондин, более замкнутый, чем Паккала, даже не пытался любопытствовать.
— Босс в гостиной.
Пристайн кивнул, сбросил пальто и вытащил папку из дипломата
— Собери вещи. Он отправится немедля.
— Черт! — прошептал Грондин. — Черт, черт, черт!..
— Свяжись с миссис Трамбле и попроси ее подождать у телефона. Думаю, он сам захочет ей сказать.
— О'кей, док.
Пристайн прошел в гостиную и плотно закрыл за собой дверь. Киран в халате стоял у окна, сцепив руки за спиной.
— Садись, Кол. Выпьешь чего-нибудь?.. Не утруждай себя словами — просто откройся.
Со слезами на глазах доктор повиновался.
Киран О'Коннор глянул вниз на центральный парк. Клочья тумана запутались в набухших почками ветвях деревьев. Конный полицейский остановился у скамьи, где лежал укрытый газетами бродяга, и поднес к губам мегафон.
— Надо же, — сказал Киран, — любопытный случай божественного возмездия… Это было бы знаменательно, когда б не тот факт, что меня уже не остановить.
— Но, Кир, у тебя метастазы. И лимфография и изоферменты показывают…
— Хватит, я все понял.
— Я договорился, тебя немедленно положат под чужим именем…
— Нет.
— Но это необходимо!
Киран засмеялся.
— Вы, доктора… привыкли выносить решения о жизни и смерти. (Не будь дураком, Кол, на кой черт мне твои паллиативы, твоя ослабляющая мозг химия, я всю жизнь прожил в боли и это приму… Я сохраню свои силы, пока Черная Мать не заберет меня и всех остальных… мне даже приятен Ее жест в доказательство того, что я самый любимый, как Она всегда говорила, где твоя вера, где твоя любовь, я скорректирую чертову заразу, отражу материю умом, другие операнты могут, почему не я? )
Ты не достиг таких высот в коррекции. Есть хорошие целители, есть плохие, а самокоррекция, наименее изученная область, она вся состоит из подсознательных факторов, способных не только стимулировать, но и усугублять…
Киран повернулся, взмахом руки оборвав разглагольствования доктора.
— Довольно, Кол. Я согласился на твое обследование, потому что… мне было интересно. Наверно, я предчувствовал что-то в таком роде, когда еще только выходил на старт. Л это лишь сигнал.
— Но если отказаться от всякой терапии, боль станет невыносимой.
— Ты же знаешь, для меня ничего невыносимого нет. (Кроме неверности .)
Пристайн обреченно свесил голову.
— Ты босс. — Он помедлил. — Я попросил Адама соединить тебя с дочерью. Решил, что ты захочешь ей сообщить. Извини, если я был не прав.
Лицо Кирана окаменело. Странно искаженный образ Шэннон засверкал на его безупречно гладком и твердом умственном экране. Но тут же исчез, и Киран улыбнулся.
— Учитывая твое мрачное пророчество насчет самокоррекции, сколько мне еще осталось терпеть?
— То, что ты сейчас терпишь, уже чудо!
Киран одобрительно хмыкнул.
— Что ж, все просто, как апельсин. Думаю, мне лучше всего вернуться в Чикаго. Поди скажи Шэннон, что это ложная тревога. Что я здоров как бык.
Пристайн вздохнул.
— Ты босс, — повторил он.
Беззвучно смеясь, Киран снова повернулся к окну.
— Бедная девочка. То-то обрадуется!
23
Выдержки из «Нью-Йорк таймс»
1 мая 2012 года
СИГМА-ПОЛЕ — ДЕШЕВЫЙ И НАДЕЖНЫЙ
ИСТОЧНИК ТЕРМОЯДЕРНОЙ ЭНЕРГИИ
находит применение в разработке механического умственного экрана
БАРБАРА ТРИН,
спецкор «Нью-Йорк таймс»
Принстон, Н. — Й. — Долгожданный прорыв в работе над компактными генераторами термоядерной энергии был на прошлой неделе зарегистрирован на МИППЯГе в Принстонском университете, отделение энергетических исследований МИППЯГ (аббревиатура означает миниатюрный протонно-протонный ядерный генератор) отличается тем, что использует «бутылку» сигма-поля, ядерную реакцию, а не электромагнитные потоки.
Более 50 лет ученые терпели фиаско в своих попытках приручить термояд из-за ограничений, свойственных замкнутым электромагнитным системам, которые требовали специальных предохранительных мер. Предприятия по производству ядерной энергии до сего дня оставались весьма неэкономичными не только из-за их сложности, но и из-за того, что типичная ядерная установка на дейтериум-тритии выдает лишь около одной десятой энергии реактора ядерного расщепления такого же размера. Новая система на основе сигма-поля совершенно надежна в отличие от установок на основе магнитного поля, где за долю секунды накапливается достаточная энергия для возможного разрушения реактора в случае каких-либо неполадок. Система сигма-поля имеет добавочное преимущество, поскольку впитывает гамма-излучение в процессе выделения протонно-протонного термояда на МИППЯГе. Куда девается поглощенная радиация — этот вопрос пока остается одной из величайших загадок новой развивающейся отрасли науки, получившей название физики динамических полей.
Согласно утверждениям д-ра Джорджа Т. Викса, разработавшего механизм МИППЯГ на основе сигма-поля, «закупоривание» термоядерной энергии является лишь первым шагом на пути ценнейших эффектов упомянутого поля.
«Сигма есть примерно то, что в научной фантастике называют силовым полем, — говорит Викс. — Это существующий в шести измерениях эффект, непосредственно связанный с пространственно-временной протяженностью космоса».
Многим такое объяснение покажется сложным — так оно и есть! Но вы можете легко понять, на что способно сигма-поле, если представить его себе как своеобразную невидимую стену. Имеются различные типы сигма-полей. Тот тип, что использовался в создании установки МИППЯГ, действует как преграда огромному накалу термоядерной энергии».