Другие типы сигма-полей, по словам Викса, способны блокировать типы энергии — и даже материи.
«Когда-нибудь мы сумеем так настроить сигма-поле, чтобы оно могло служить крышей, или барьером метеорному потоку, или щитом против радиации, или дзотом, или обычным зонтиком! Оно порождает тягу, известную из научной фантастики и позволяющую космическим кораблям тянуть, толкать или выхватывать предметы из вакуума».
Еще более экзотическое применение сигма-технологий станет первым в мире эффективным механическим экраном мысли.
«Пока, — заявляет Кэрола Маккарти, коллега Викса из Принстона, — никто еще не сумел поставить надежных барьеров телепатии, ВЭ или другим умственным силам, потому что мысль не распространяется в четырех пространственно-временных измерениях, подобно звуку и другим формам энергии. Умственные импульсы распространяются в шестимерном пространстве, называемом эфиром. Сигма-поле, также имеющее шесть измерений, может вступать с эфиром в реакцию, способствующую замораживанию мыслей».
Такой тип умственного экрана был предложен покойным лауреатом Нобелевской премии Сюн Пиньюном незадолго до его смерти в 2006 году. Сюн получил премию за разработку универсальной теории поля, на которой и основано исследование сигмы. На Западе ходят упорные слухи, будто Китай уже работает над созданием подобного аппарата, и растущая напряженность в отношениях с Советским Союзом стимулирует эти эксперименты.
24
Округ Дю-Паж, Иллинойс, Земля
4 августа 2012 года
Удушливый ветер Среднего Запада, точно горячее полотенце парикмахера, облепил лицо Виктора Ремиларда, едва он высунул голову из реактивного самолета «Ремко». Шэннон Трамбле в белом хлопковом казакине ждала его у трапа. Беременность освежила краски в ее лице и добавила женственности фигуре. Виктор не удержался и обследовал пятимесячный плод. Чистое совершенство. В уме уже сейчас проявляются фамильные оперантные черты. Девчонка будет дьявольски хитра.
Шэннон почувствовала сканирование и рассмеялась.
— Да уж, у Лоры ого-го какая хватка! Оттого папа и решил допустить тебя в организацию, не привязывая. Он жутко суеверен. Лора для него символ, улучшенный вариант меня. Наверняка он захочет ее использовать…
Под навесом они прошли к автостоянке. Температура выше сорока по Цельсию, солнце раскаленным жезлом пронзает сгущающиеся грозовые тучи.
— Ты скажешь Джерри? — спросил Виктор.
— Почему бы и нет? Ему будет приятно. Папу огорчало, что у нас нет детей, и он винил меня, поскольку в том, что Джерри не бесплоден, сомневаться не приходится. А я до сих пор не хотела — сам понимаешь почему. Лора будет нашим с тобой творением, а не папиным.
Мотор черного «феррари-аутома» работал, не перегреваясь. Она коснулась замка, и сразу обе дверцы открылись.
— Садись ты за руль. Я до конца дня поставила на автоматическое управление.
Он кивнул и со вздохом опустился на прохладное кожаное сиденье. Пот лил с него градом. Он умел управлять либо температурой тела, либо рефлексами волнения-страха, но не тем и другим вместе. Сверив маршрут по электронной карте, он вывел «феррари» на автостраду.
— Когда выходит Джерри?
— На будущей неделе.
— Твой старик небось готов его придушить.
— Нет, что ты! Джерри хоть и запятнан, но еще пригодится. — Губы ее дрогнули в усмешке. — Нам с тобой пригодится, поэтому не морочь мне голову разводом. Пока мы не победим, никаких разводов.
— Как знаешь.
На автостраде он нажал кнопку автопилота и блаженно откинулся на мягкую спинку. Машина плавно влилась в поток движения, ползущий с запада. На шоссе второго класса только из двух полос в обоих направлениях они сдерживали скорость до ста двадцати, а когда повернули на юг, на автостраду из пяти полос, прибавили до двухсот, и «феррари» начал искусно обходить другие роскошные машины.
— Вот бы нам разграничительные полосы! — мечтательно сказал Виктор. — В Северном Нью-Гемпшире везде, кроме самых больших автострад, разрешено только ручное управление, и то при строгом ограничении скоростей. У нас в глуши в прогресс не верят.
— В Иллоинойсе все радовались, когда сняли ограничения, пока не поняли, а в какую сумму это влетит. А Нью-Гемпшир сбивает цены, давая престижным клиентам бесплатный проезд до Массачусетса.
Виктор хмыкнул.
— Старая песня янки. Никаких налогов, никакой роскоши, всяк за себя, один Бог за всех.
— Вот-вот, — пробормотала Шэннон. — Нам, кстати, его заступничество очень даже может понадобиться… Но я должна показать тебе то, что есть у папы.
Лампочка на щитке предупредила их об окончании запрограммированного времени автопилота. Виктор опять взялся за руль, и они свернули на Мидуэст-роуд. Он ни разу не был в усадьбе О'Коннора, но стрелка на электронной карте указывала ему дорогу. «Феррари» замедлил ход до девяноста в час и стал пробираться меж лесистых холмов, перегороженных белыми заборами, что отмечали границы больших земельных владений. Проехав еще с полкилометра, они остановились перед массивной оградой из красного кирпича. Четырехметровые кованые ворота с двумя укрепленными сверху бронзовыми фонарями распахнулись, едва Шэннон включила зажатый в руке фонарик. Виктор увидел пышные кусты роз, за которыми скрывалась двойная цепь электрической сигнализации. Еще один высокий забор окаймлял подъездную аллею; из-за него настороженно следили за продвижением «феррари» свирепые мастифы и доберманы. Через каких-нибудь полсотни метров путь преградила обнесенная колючей проволокой стена с встроенной в нее сторожевой будкой, — внутри Виктор углядел видеокамеры, проекторы, окна из одностороннего стекла и несколько ненавязчивых бойниц. На стальных воротах красовалась вывеска:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. ОСТАВАЙТЕСЬ В МАШИНЕ.
СТРОГО СОБЛЮДАЙТЕ ИНСТРУКЦИИ.
— Черт побери! — процедил он.
Камеры включились, просвечивая машину и пассажиров. Электронный голос проговорил:
— Добрый день. Пожалуйста, назовите мне свои имена и род занятий.