Калвер опустился на колени возле девочки и откинул с ее лица светлые, почти белые, пушистые волосы. Трое мужчин стояли возле него, не зная, что делать. Калвер положил девочку на бок, как будто она спала, и он хотел, чтобы ей было удобнее. Когда он поднялся, их поразило выражение его лица: они ожидали каких-то признаков жалости, быть может, даже невольных слез, но лицо Калвера перекосило от гнева, глаза холодно блестели, а губы были плотно сжаты.
Впервые Брайс увидел, что за бесстрастием этого немногословного человека, который ворвался в их среду при таких драматических обстоятельствах всего несколько недель назад, скрывается интенсивность чувств, которая может проявиться в момент наивысшего напряжения. Брайс понял, что Калвер человек сверхэмоциональный, с обостренным чувством ответственности, и отчего-то испытал неловкость рядом с ним. Брайс догадался, что сейчас ему открылось в Калвере то, что Дили разглядел в нем с самого начала. Не зря он с таким упорством пытался все это время привлечь Калвера на свою сторону, завоевать его доверие, включить в состав правящей команды. Но Калвер был сам по себе, не примыкая к команде Дили, но и не принимая сторону тех, кого Дили за глаза называл штатскими. Ни те, ни другие не считали Калвера своим, и тем не менее обе стороны доверяли ему.
Чувства — тонкая штука, и Брайс понимал, что только при чрезвычайных обстоятельствах, когда человек уже не в состоянии сдерживать себя, они проявляются со всей силой, в своем истинном значении, ничем не замаскированные. Брайс не мог объяснить, почему это внезапное открытие имело для него такое большое значение, но тем не менее он испытал облегчение, увидев, как ему казалось, настоящее лицо Калвера, и почувствовал себя в его обществе более безопасно. Теперь он тоже доверял ему.
Калвер уже тащил другого покойника. На сей раз это был мужчина, чьи глазницы зияли огромными темными дырами, будто через них протащили какой-то толстый предмет. Фэрбенк быстро шагнул вперед, помог Калверу поднять труп и положить его на панель между эскалаторами. В этот момент их внимание привлекло что-то движущееся сверху таким же образом по панели вниз.
— Что это? — вскрикнул Фэрбенк.
Все проследили за его взглядом и увидели черное существо, которое двигалось по направлению к ним, набирая скорость.
Фэрбенк в ужасе отшатнулся от перил, а Мак-Ивен быстро вытащил пистолет, но Калвер остановил его руку и сказал:
— Не надо, успокойтесь. Она мертвая. Фэрбенк с облегчением вздохнул и шагнул к перилам, вытянув руки, чтобы задержать крысу.
— Не трогайте, — спокойно, но настойчиво сказал Калвер. Фэрбенк с недоумением посмотрел на него, но подчинился. Когда крыса пролетела мимо, он понял, что Калвер прав: у нее не было головы. Фэрбенк снова зашатался, теряя сознание. Мужчины проводили летящую вниз крысу лучами своих фонарей.
— Кто мог это сделать? — спросил Фэрбенк прерывистым шепотом.
— Тот же, кто сделал все это, — сказал Калвер, осветив фонарем кровавое месиво вокруг них. — Пошли. Я думаю, теперь мы сможем пройти.
Держась за перила, чтобы не потерять равновесие, он пошел вверх.
— Подождите минуту, — остановил его Брайс. — Они все еще могут быть там, наверху. Ведь кто-то спустил вниз это чудовище. Калвер, не останавливаясь, шел вперед.
— Скорее всего, это мы потревожили его. Оно могло лежать на перилах и от вибрации соскользнуть на панель.
Мужчины за спиной Калвера недоверчиво переглянулись, но все же последовали за ним.
Мак-Ивен снова вынул из кобуры пистолет.
Прежде чем выбраться наверх, им пришлось разобрать еще два завала. Сделали они это довольно быстро, без каких-либо эмоциональных всплесков и заминок. Брайс был поражен тем, что сознание человека так быстро приспосабливается к обстоятельствам. Еще совсем недавно он и предположить не мог, что будет так механически, с таким безразличием ворочать обезображенные трупы. Болезненная тошнота еще подступала к горлу, но это уже была чисто физиологическая реакция. Нервная система, психика как бы отключились от происходящего.