– Он ночью работает.
– Ладно, неважно. Тогда его пацана на несколько часов посадим. В любом случае на мыс еще геодезистов тащить.
Я пожал плечами. Посадить Ваньку за руль потренироваться было рабочим вариантом, я выскакивал из кабины вовсе не по собственной инициативе. Пусть Мезенцев решает с подменой. Его нужда – его и хлопоты.
Балки нашего временного лагеря расположились в окружении контейнеров с имуществом на берегу неширокой речушки, которую Пеньковский своим произволом нарек Лаймой. Постоянный должен был находиться немного выше, пока под него экскаваторы каток с грейдером, бульдозер и рабочие, расстилающие геоткань и георешетку, готовили земляное основание и водоотводные валы с канавами. Харвестер, расчистив площади у берега, бил сквозь джунгли дорогу к скальному массиву, там мы собирались устроить каменный карьер под производство щебня для отсыпки дорог, площадок и производство бетона. Оставшаяся техника, если не стояла на приколе, то работала там же. Водители и машинисты с неиспользуемых машин сидели вторыми экипажами на работающих. Персонал РММ и двое бурильщиков собирали разобранный перед транспортировкой самоходный буровой станок и что-то там резали и варили у оборудованных как ПАРМ контейнеров. Неподалеку от них, единственный – среди наших гусеничных – колесный экскаватор, установив вместо ковша грейферные захваты, формировал нижний склад. Склад пиломатериалов из нарезанной харвестером древесины разместили в районе запланированной к постройке лесопилки.
Плавучий причал сразу по уходу «Язона» был разобран, понтоны вытащены на пляж выше уровня прилива, сложены и прикреплены к установленным «мертвякам». Буксирные катера установили на сгруженные с транспорта тележки и тоже затащили на берег. Использовался только водометный разъездной катер-катамаран, периодически привлекавшийся для служебных поездок и ловли рыбы, разнообразить меню в столовой.
Мезенцев не обманул, обстановка определенно была очень серьезной. Сидевшие у него, когда я зашел, Борисенко и Пеньковский на день рекогносцировки вообще сняли меня с машины. Начальник участка даже без просьбы Мезенцева раздраженно махнул рукой:
– Пусть Ванька завтра на полный день заступает, нечего вам с места на место прыгать. С утра берите катер и делайте быстрее все свои дела. Мне геодезист на дороге нужен. Определитесь по месту, приедешь и можешь сразу начинать готовить проект. Компьютер есть? Автокад на ноутбуке не надо ставить?
Я кивнул.
– Все есть, я прикидывал, что тут может потребоваться.
– Автокадом умеешь пользоваться?
– Да.
– Хорошо. Если что-то понадобится из программного обеспечения или образцов документации, обратись к Крамеру. У него внешний диск полностью этим бутором забит.
– Все настолько серьезно? – от данного вопроса я все же не удержался.
Мезенцев, пять минут как сунувший расписку о нераспространении для подписи, поморщился. Борисенко остановил на мне серьезный взгляд.
– Не знаю. Но предпочитаем подстраховаться…
До места расположения будущего огневого сооружения от нашего лагеря по берегу было не более полутора километров. Можно было дойти пешком, если, конечно, не соблюдать положений инструкции по безопасности, категорически запрещающей передвижение пешком вне обозначенной территории конкретной строительной площадки. На дежурном японском пикапе службы охраны добраться на мыс было невозможно, перекрывали скальник и джунгли. Соответственно, единственным доступным путем оставался водный – на служебном катере, благо катамаран с его малой осадкой мог подходить практически к самому урезу воды.
При том что я искренне сомневался, что нагруженный фотоаппаратом, автоматом и боеприпасами Мезенцев в любом случае сильно бы рвался пройтись, как, впрочем, и инженер-геодезист Андрей Крамер со своими треногой, отражателями и тахиометром. Даже если таскать один из отражателей поручили Сене Рябушеву, которому не повезло сегодня дежурить, второй достался мне. Семен был закреплен матросом за имеющим двойное подчинение катером, так что, кого выбрать в поездку, для Мезенцева вопросом не стояло. Рябушев, как и Мезенцев, был вооружен. Рулевым-мотористом катера являлся мелкий телом, но крепкий духом бывший старший мичман Краснознаменного тихоокеанского флота Анвар Гинатуллин из такелажно-рабочей команды, которую тот называл боцманской, за что к татарину приклеилось соответствующее прозвище.