– Можешь что-то сказать? – Моими движениями заинтересовался развалившийся в кресле Блохин.
– Родственники. Так думаю, младший брат, – я махнул рукой в направлении пленника.
Тот впервые за сегодняшний день решился поговорить, вздохнув, дернувшись и выдав какую-то нервную тираду, истерично повышая голос с каждым предложением.
Шубин встретил крик души пленника неожиданной издевательски-злобной ухмылкой:
– Сюрприз, да?
Крик, разумеется, продолжился, и истерящего мажора оборвал всё тот же растекшийся в кресле Блохин. Михалыч повернул голову и лениво сунул пленному подошвой ботинка в голову, оборвав его непонятный словесный понос, как выключателем щёлкнув:
– Не выражайся, сука. У нас здесь дети…
Вокруг засмеялись. Ревущий мальчишка бросился к пленнику и, обхватив его руками, спрятал заплаканное лицо на плече. Из заплывших синяками глаз парня тоже текли слезы.
Смех как-то резко исчез, и все молча смотрели на них двоих. Возникшую тишину нарушил Шубин, обратившись почему-то к одному мне:
– Жалеешь их? Лучше не стоит. Доберемся до базы, я тебе объясню почему.
Развернувшийся после отхода от берега катер, слегка вздрагивая на волне, быстро набирал ход…
Интерлюдия
Для Ардала ан Конна сегодняшние сутки оказались самыми тяжелыми в его невеликой жизни. Когда-то мальчик крепился, кусал губы от ненависти и нежелания уронить даже слезинку, когда из выгоревших развалин замкового донжона извлекали тела отца и матери. Головешку, когда-то бывшую его матерью, брат опознал только по остаткам драгоценностей, а мало затронутое огнем полуразложившееся тело отца – по одежде и родовой диадеме на голове. Мальчик искренне радовался избранному братом пути мщения и, стремясь его не подвести, не допустил ни одной жалобы за все два года их совместных скитаний. Молодой граф ан Конн поклялся на алтаре Хелы; кто он был такой, чтобы мешать своей слабостью брату выполнить обещания Владычице Дикой Охоты? Невольные, незамеченные никем слезы лишь иногда приходили, когда младший брат помогал старшему бороться с последствиями полученных ран. Но даже тогда Ардал ан Конн точно знал – брат выкарабкается, его путь закончится не раньше, чем он отомстит виновным в смерти семьи. Ибо он в этом поклялся перед алтарем Покровительницы Справедливости, пусть даже ценой этого может стать смерть в ту же секунду, как умрет последний из них…
Его вера в брата и их общий Путь Справедливости не колебалась ни в одном абордаже, включая последний, когда на вражеском корабле оказался неожиданно большой и умелый экипаж и исход боя долго висел на волоске. Он знал, что они не умрут в море, но доберутся до суши и найдут там свой новый корабль, когда вычерпывал воду посреди океана из заливаемой волнами шлюпки. Он ничуть не обеспокоился, когда брат решил прижать трех непонятных людей в странных одеждах, увиденных им на морском берегу. Даже мощнейший удар в лицо, выбивший из-под брата ноги, разве что немного вселил беспокойство в его сердце. Когда сваливший братишку человек из своего колдовского артефакта добивал раненых, он все равно знал, что брат всегда выкарабкивается и, пока он жив, ещё ничего не потеряно.
Чувство беспомощности посетило его не раньше, чем гнилозубый Мерти, плававший с ними уже целый год, внимательно выслушав его рассказ и приказ идти брату на помощь, переглянулся с остальными двумя матросами и, радостно гыгыкнув, ударил брата своего капитана в лицо.
– Давно хотел это сделать.
Потом матросы пинали его ногами до тех пор, пока Мерти не взял Ардала за волосы и не упер острие ножа в горло.
– Твой брат, Рэйн ан Конн, был не самым плохим капитаном, щенок. Ты тоже путался у нас под ногами не часто. Поэтому всё еще жив. Но я в любое мгновение могу это поправить. Граф напал на колдунов, они всех там убили, и теперь ты хочешь, чтобы мы тоже умерли?
Потом было всепоглощающее чувство абсолютной, бессильной безнадеги со всполохами надежды, что брат освободился, сбежал и вот-вот выйдет к костру, что было выбито внезапным ударом по голове.
Когда он очнулся, надежды уже не стало – у костра были колдуны. Умирающий Мерти смотрел ему в лицо и что-то пытался сказать, отплевываясь кровью. Пока стоящий над ним колдун не направил ему в голову удерживаемый в правой руке предмет, и она просто раскололась. Но даже тогда он не позволял себе заплакать.
Сломался он не раньше, чем в освещённых магическим светом внутренностях вражеского корабля увидел прикованного к столбу брата, который все-таки оказался жив. И оказавшийся среди колдунов человек со знакомым лицом поймал его ладонью за подбородок…