Роскошный кабинет еще хранил следы предшественника: за витражами красовались модели боевых кораблей, стены украшали компасы, штурвалы и навигационные приборы, в воздухе стоял неискоренимый запах вонючих никарагуанских сигар, любимых сигар адмирала Бобби Рона Илдмэна. Злые языки уверяли, что отставка адмирала связана не только со сменой власти на Пенсильвания-авеню, 160014, но и со скандальным провалом секретной операции в СССР15.
В отличие от Кейси, его заместитель Роберт Боуви, придя в ЦРУ в двадцать пять лет, хранил верность данной организации, планируя операции и вербуя агентов по всему свету уже без малого четверть века.
Внимательно выслушав доклад Боуви по проекту «Мираж» и пробежав глазами принесенные заместителем бумаги, Кейси спросил:
– Насколько я в курсе, проект «Мираж», кроме чисто военного предназначения, разрабатывался и для другой, не менее важной цели?
– Вы правы, сэр, но у русских есть хорошая поговорка: «Нельзя поймать двух зайцев одновременно».
Кейси усмехнулся и покачал головой.
– Вы не хуже меня знаете, что в разведке операции, как правило, направлены на решение нескольких задач одновременно. Возьмите хотя бы план Даллеса.
– Вы имеете в виду меморандум двадцать дробь один16, господин директор?
– Именно, и, судя по докладам нашей восточной резидентуры, сейчас мы как никогда близки к его реализации.
– Сэр, я бы воздержался от столь оптимистичной оценки. Предложенный резидентурой план нуждается в серьезной проработке.
– Ну так прорабатывайте, черт возьми! – В голосе Кейси прозвучало раздражение. – Наш президент хочет войти в историю как человек, покончивший с империей зла17.
«А ты хочешь доказать, что не зря сел в это кресло», – подумал Боуви, но вслух, конечно, не сказал.
Глава 5
Невеста Николая Неодинокого Марина Суровина, старший сержант отдельной роты охраны в городе Таежном, умела держать себя в руках. С Колей они познакомились во время задержания опасного бандита15. Неодинокий с первого взгляда влюбился в хрупкую девушку, едва достающую двухметровому Николаю до плеча и тем не менее ловко уложившую мордой в грязь здорового тренированного мужика. Выросшая в семье медицинской сестры и милиционера Марина до восьмого класса средней школы пыталась понять, что ей больше нравится – лечить людей или ловить преступников. Трагическая гибель отца в перестрелке с уголовниками положила конец колебаниям. Получив аттестат, Марина подала документы в школу милиции. Девушек сюда брали неохотно, но помогла протекция друга отца, начальника райотдела. На курсе Марина была лучшей, не уступала парням ни в теоретической, ни в физической подготовке. Школу Суровина окончила с отличием, получила звание сержанта и направление в канцелярию городского управления милиции – бумажки перебирать. Рапорты с просьбой о переводе на оперативную работу начальство игнорировало. После полугода мучений все тот же друг погибшего отца предложил Марине перейти в отдельную роту охраны, обеспечивающую безопасность города, который вырос вокруг комбината, имеющего прямое отношение к ядерному щиту родины. Марина согласилась и не пожалела. Работа была интересней, и денег тут платили больше. Она уже несколько раз участвовала в задержаниях, получила грамоту за умелые действия и третью нашивку на погоны.
Но сегодня контролировать эмоции у Марины получалось плохо. Заметив Сергеева, она порывисто вскочила, ткнулась лицом ему в плечо и всхлипнула.
По словам Марины, позавчера Николай пришел домой очень возбужденный, сказал, что видел летающую тарелку, но подробностями делиться не стал. Ночью спал плохо, ворочался с боку на бок. Рано утром Марина уехала в Таежный на дежурство. В четырнадцать тридцать пять Коля позвонил на Маринин служебный телефон из переговорника18. Сообщил о найденном в почтовом ящике письме, зачитал уже известный Андрею текст. В двадцать два десять он снова позвонил в Таежный. Сказал, что пойдет на Лысую горку разбираться. Уговорить Колю отказаться от похода Марине не удалось. Обещал, вернувшись, перезвонить – переговорник работает круглосуточно. Марина всю ночь ждала звонка, а не дождавшись, рано утром первым автобусом приехала в город С. Обнаружив пустую квартиру и поняв, что Коля не ночевал дома, она поехала к Сергееву.
– Умница, правильно сделала, что приехала, посиди, я сейчас.
Андрей оставил Марину на попечении Белорецкого. Ветеран скорой помощи, кандидат медицинских наук, умница и эрудит Виталий Исаакович Белорецкий, кроме профессиональных достоинств, обладал еще одним качеством, на которое Андрей сейчас очень рассчитывал. Невысокий, с неказистой, кряжистой фигурой и породистым длинным носом, Виталий Исаакович умудрялся очаровывать молодых врачей-интернов женского пола, проходящих на скорой практику. В редкую смену в бригаде Белорецкого не было очередной практикантки, преданно смотревшей наставнику в глаза и старательно фиксировавшей в школьной тетрадке премудрости постановки диагноза. Пару раз Андрей наблюдал, как практикантки рыдали, уткнувшись в грудь учителя и делясь своими тайными девичьими проблемами. Правда, обычно это были худые, нескладные, на голову выше наставника очкастые создания с костлявыми коленками, совсем не во вкусе Сергеева и не похожие на спортивную, но женственную и весьма привлекательную Марину. «Очень даже ничего», – сказал главный сердцеед и ловелас скорой Вова Буковский, увидев около диспетчерской ждущую Николая Марину. Правда, узнав, что перед ним невеста Неодинокого, он тут же скис и поспешил ретироваться. Крутой нрав Неодинокого на скорой знали хорошо.
Когда Андрей выходил из кабинета, Марина на чай с пряниками уже согласилась.
Сергеев спустился в справочное бюро, попросил поднять вызовы на Лысую горку. Выяснилось, что прошлой ночью в район горки бригады скорой выезжали четыре раза. Два вызова были безрезультатными – пострадавших или больных не обнаружили. На третьем бригада подобрала пьяного мужчину в возрасте за полтинник и доставила в вытрезвитель19. Четвертая бригада… Андрей почувствовал, как внезапно стали непослушными и слегка задрожали пальцы, листающие страницы журнала вызовов. Молодой мужчина с тяжелой черепно-мозговой травмой госпитализирован в двадцать четвертую больницу, без документов, без сознания. По просьбе Сергеева сотрудница справочной принесла карту вызова. Работала линейная бригада с пятой подстанции, врач незнакомый, почерк на удивление аккуратный и разборчивый: «Неизвестный мужчина без сознания, на голове в затылочной области тупая травма с рассечением кожных тканей, крепитации костей нет, лежит на боку, следы рвоты». Определить возраст пострадавшего ночью, при плохой видимости, сложно. Врач написал, что мужчине около тридцати лет; Коле двадцать восемь, это очень близко. Андрей поднял трубку городского телефона, набрал двадцать четвертую реанимацию. Разговор со знакомым заведующим отделением ясности не внес. У поступившего субдуральная гематома, сделана трепанация черепа, гематома удалена, но когда пострадавший придет в сознание – неизвестно. Если вообще придет.
После чая с пряником Марина немного повеселела, щеки порозовели. Когда Андрей вернулся, она смеялась над очередным одесским анекдотом Белорецкого – запас таких анекдотов у заведующего кардиологическими бригадами был неиссякаемым. Андрей постарался придать лицу нейтральное выражение, но ему это удалось плохо. Марина заглянула Сергееву в глаза и смертельно побледнела.
– Что? – прошептала она непослушными губами.
– Пока ничего страшного, – как можно спокойнее сказал Андрей. – Сейчас мы с тобой поедем в двадцать четвертую, возможно, Коля там, но не факт.
В больнице, принимающей «травму» из четырех районов города, как всегда, стоял дым коромыслом. Подъезжали автомобили скорой помощи, некоторые с мигалками. Такие машины сотрудники встречали уже на улице: бригады по рации передавали, что везут «тяжелого». Пациентов быстро, но аккуратно перегружали на каталки, завозили внутрь. В приемном покое ждали своей очереди «легкие», с неосложненными переломами и травмами. Некоторые ждать не желали, требовали немедленно врача, просили, угрожали. Бегали санитары и медсестры. Рентген-лаборанты проносились с еще влажными снимками. Целеустремленно проходили врачи-травматологи…