— Кто там? — спросил я из кухни, на всякий случай погасив свечу.
— Я. Хозяин дома. А здесь, кто? Антоха, ты?
Выглядел сотрудник комитета ужасно. Куртка мятая, брюки в грязи, щетина на лице, длиной в пол пальца. Если бы не глаза, задорно блестевшие в тусклом пламени живого огня, я бы подумал, что и его зараза зацепила.
— Ну, как ты тут? Заждался? — улыбаясь, задал он вопрос и попробовал обняться.
— Нормально. Ты то, как? Смотрю не просто там, у вас? — по-братски похлопав его по плечу, отстранился я.
— Да уж, помотались по округе — сознался Аркадий и с надеждой взглянул на кухонный кран.
— Воды нет и не надейся — придушил я его надежду, на самом корню.
— Совсем ничего? — соорудив на лице гримасу из жалости и обиды, спросил брат.
— Ну, не так чтобы совсем. Я что тут, зря неделю болтался? Ванну заполнил, можешь нырять, если холода не боишься.
— Давно значит кукуешь? — возвращаясь в коридор и на ходу снимая грязную куртку, спросил меня уставший друг.
— Прилично, если считать…
— Польёшь? — оборвал меня Аркаша на полуслове, вешая на вешалку не в меру чумазый пиджак.
Мылся друг с наслаждением, кряхтя и чего то под нос напевая. Обошёлся двумя трёхлитровыми кастрюлями. Экономит? Значит собирается остаться в квартире надолго.
— На сборы у нас, три часа — наверняка, прочувствовав мои последние мысли, проговорил повеселевший чекист, уже растирая спину полотенцем и приглядываясь к коробкам, стоящим вдоль стен, задорно спросил. — А это, что тут?! Откуда?
— Продукты. Время было. Потихоньку закупал — ответил я, поглядывая на реакцию владельца малогабаритных «хором».
— Потихоньку — усмехнулся преобразившийся товарищ. — Да я за год столько не осилю.
— Запас карман не тянет — отбился я и тут же спросил, переводя стрелки разговора: — Поедем куда? Далеко и надолго?
— Сначала в Баковку. Ну, а потом далеко. На север — сказал Аркаша, словно отрезал.
— На север? Зачем? — удивился я выбранному направлению, хотя и про Баковку тоже, ничего не слыхал ни хорошего, ни плохого. Я просто не знаю, где она затерялась, среди бескрайних лесов Подмосковья.
— Потом, по дороге всё расскажу. Жрать хочу, сутки зубы ничего не жевали. Покормишь?
— Садись — пригласил я его, к необычайно чистому столу.
— Богато живёшь. Колбаска, сырок. Может скажешь, что и водка в этих запасах есть, или пиво? — толкая в рот то одно то другое, спросил товарищ, с трудом глотая плохо прожёванный кусок.
— Ты же вроде не пьющий или я, чего то не знаю?
— Запьёшь тут с вами, от работы такой — тяжело вздыхая, признался Аркадий.
Принёс бутылку, открыл. Чекист взял в руки кружку. Я наполнил её, примерно до половины, но прежде чем выпить, друг заговорил:
— Давай брат Антоха помянем тех, кто не пришёл обратно И тех, кто сгинул, прямо на моих глазах.
Я приподнял бутылку, влил в себя несколько капель хмельного напитка, с интересом наблюдая, как трезвенник становится хроническим алкашом. До сегодняшнего дня не видел, чтобы морально устойчивый мужчина, так лихо вливал в себя, столь крепкий алкоголь. А здесь. Пол кружки жахнул, понюхал бублик и снова просит наливать.
— Ты не забыл, нам скоро ехать? — попытался я остановить бездумный процесс поглащения водки. — Как будешь за рулём сидеть?
— Нормально. Ночь будет на дворе. Да и сколько тех автомобилистов в городе осталось.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, делая вид, что совсем не понимаю.
Информации много не бывает. Да и у подвыпившего рассказчика сильнее развязывается язык, когда он начинает общаться с якобы, ничего незнающим человеком, сидящим с ним за одним столом. Желание быть первым, в бесконечном потоке новостей, присуще даже жёстким и не раз проверенным в деле, мужчинам.
— А сам, как думаешь, что? — спросил меня, работник всемогущей конторы.
— Ты брось эти, ваши штучки. Если начал — говори.
— А что говорить? Зрячий, сам всё видишь. Нет у нас с тобой больше Родины, в том понимании этого слова, к которому мы с детства привыкли. Враги изнутри её подорвали. Хотя, кое кто, этого ещё так и не понял. Или не хочет понимать. А может, просто делает вид, что ничего не происходит. А на самом деле, уже готовится к бегству, так же, как и мы…
— Куда? — перебил я друга, самостоятельно налившего себе ещё, понимая о ком он тут мне заливает.
— Думаю об этом, мы никогда не узнаем — ответил приятель и опрокинул кружку в перекошенный рот.
— Ты конкретно, о ком говоришь? — попробовал я ещё больше растормошить окосевшего друга, на время превратившись в пустоголового болвана.