Тот заявил, что все очень просто. Он садится прямо здесь, входит в транс, помогая себе вот этим – он продемонстрировал коробочку с дурно пахнущим содержимым – находит вход, настраивается на вибрации одного из присутствующих, показывает ему вход, они делают шаг, и… И то, собственно, все.
Тихорецкий, внимательно слушавший разговор, предложил не терять времени, кто знает, когда может начаться штурм. Тем более, о бункере известно всем, и, можно не сомневаться, что уже вовсю идет работа по его откупориванию. А сколько времени Мише надо, чтобы перенести всех, это одному богу известно.
Коржавин с легкой улыбкой смотрел на медитирующего капитана ФСБ. Идею он не воспринимал всерьез, но, почему бы, в конце концов, не попробовать.
Иленев сидел в позе лотоса недолго – открыл глаза, огляделся, встал и подошел к Коржавину.
– Пошли, Женя.
– Куда? – опешил полковник, во-первых, от неожиданного обращения по имени, а во-вторых от самого предложения.
– Разве ты не видишь? – улыбнулся Иленев.
Коржавин огляделся и осознал, что мир вокруг изменился. Краски стали как бы блеклыми, как у предметов, на которые смотришь через дымчатое стекло, а все находящиеся в комнате, кроме Иленева, замерли в абсолютной неподвижности, словно восковые фигуры. И еще в стене, которая – он мог поклясться – минуту назад была глухой, красовалась чуть приоткрытая дверь, в образовавшуюся щель бил яркий солнечный свет.
– Пошли, пошли, – Иленев подбадривающее тронул его за локоть.
Они вышли на зеленую лужайку на вершине небольшой горы, каменистые склоны которой обрывались в белые буруны, резвящиеся на прозрачно-бирюзовом море. Из оливковой рощи слышалось пение птиц, заглушаемое треском цикад, облюбовавших тенистую ложбинку напротив. Полковник оглянулся. Дверь, из которой они вышли, нелепо торчала посреди лужайки, открывая вид на подземный бункер в безумно далекой Москве. Бред какой-то.
– Мне нужно вернуться, немножко отдохнуть и привести следующего. Только не уходи далеко, тут может быть опасно – сказал Иленев, вошел в дверь и аккуратно прикрыл ее за собой. И дверь исчезла. Хлоп – и нет ее, словно бы и не было. А ты стой и гадай, что это было – галлюцинации, телепортация куда-нибудь на Средиземное море, или что-нибудь еще.
А потом прилетел грифон и попытался полакомиться полковником ФСБ Евгением Александровичем Коржавиным.
И грифон, надо сказать, оказался очень настырным. И лев и орел по отдельности давно бы уже отказались от столь неуловимой добычи, а вот их гибрид с тупым упорством пытался его достать. Хотя действия, надо признать, не лишены логики – рано или поздно любая дичь устанет, а одного удара клюва, лапы или крыльев вполне достаточно, чтобы навсегда успокоить самого крепкого человека. Коржавин несколько раз мог врезать зверюге, но опасался, что удары не принесут особого вреда, а только ее разозлят, поэтому решил дождаться, когда охотнику надоест тратить на него время. Но, видимо, он недооценил терпение грифона.
Как жалко, что не удалось взять с собой автомат. Одна короткая очередь – и конец легенде. Однако, когда в бункере он увидел дверь в "мир капитана Иленева", то все предметы вокруг потеряли материальность, рука проходила сквозь них, как сквозь висящую в воздухе голограмму. Материальным остался сам Коржавин, имеется в виду его бренное тело, одежда и обувь, одетые на нем, медальон на серебряной цепочке и часы-коммуникатор на запястье, которые, впрочем моментально погасли.
Полковник уже начал уставать – попробуйте позаниматься минут пятнадцать акробатикой на свежем воздухе – как посреди лужайки возникла дверь, и из нее появился Султангиреев. Он не стал утруждать себя размышлениями, как повлияют его действия на настроение грифона, а с гортанным криком "Аллах акбар!" ринулся в атаку. Ошарашенный грифон получил несколько чувствительных ударов в львиный бок, моментально развернулся, чтобы покарать дерзкого обидчика, но в это время Коржавин в высоком прыжке заехал носком тяжелого ботинка прямо под орлиный клюв. Там что-то хрустнуло, грифон зарычал, отступил на несколько шагов, расправил крылья, поднялся в воздух и улетел, не желая больше связываться с такой неуступчивой добычей.