Убийца его отца погиб через два месяца, после того дня, когда Умар пробирался в темноте к его дому. Отряд федерального спецназа столкнулся в лесу с группой боевиков. После короткого боя четверо лесных братьев остались лежать на земле. И среди них оказался человек, ногу которого Умар пригвоздил к земле…
Артемида звонко рассмеялась и подхватила Коржавина под руку.
– У тебя хорошие друзья.
– И даже не представляешь, насколько, – ответил за всех Бойко, поднимаясь и с легким поклоном приветствуя богиню. Артемида очень внимательно оглядела его и одобрительно кивнула.
– Если твои люди хотя бы вполовину владеют оружием также как словами, тогда у тебя есть шанс.
– Шанс на что? – осторожно спросил полковник.
– Ты не знаешь? – удивилась Артемида, – Разве ты здесь не для того, чтобы исполнить предназначение?
Коржавин глубоко вздохнул. За последние двадцать четыре часа мистики было больше, чем достаточно. Но, похоже, это еще не все.
– Возможно, я покажусь бестактным, – он старательно выбирал слова, – но мы действительно не имеем понятия о каком-либо предназначении.
– И он тоже? – богиня кивнула в сторону Иленева, который отдавал должное жареному мясу. И по тому, с каким рвением ему помогала молоденькая служанка, причина, по которой ему требовалось восстановление сил, была понятно. Иленев вздрогнул, подавился куском и закашлялся.
– Ну я… Не совсем…
– Та-ак, – Коржавин присел рядом с Иленевым и обнял его за плечи, – ну, что, Михаил Артемьевич, не хотите что-нибудь нам рассказать?
– Нет, нет, что вы… Я, правда, ничего точно не знаю. Все на уровне каких-то видений, не более того…
– Хорошо, и что у нас есть на уровне видений?
– Ну-у-у… Понимаете, я точно не уверен… Мне кажется, что мы идем туда, где нас ожидает битва.
– Опаньки! И кому же мы успели перейти дорогу в этом мире? Или ты сам тут успел начудить?
– Нет, – Иленев энергично замотал головой, – просто я чувствую, что наша дорога домой идет через сражение. Не хочется высокопарных слов, но это что-то великой битвы добра со злом.
– И, смею надеяться, мы будем на стороне добра?
– Можно сказать и так… Поймите и запомните, мир не такой, каким кажется. Добро и зло в данном случае – понятия условные. Скажем так, идет столкновение двух стихий мирозданья – созидания и разрушения. Материальное воплощение этих стихий может быть разным…
– Да-а, – протянул Коржавин, – в принципе, по отдельности слова понятны, а вместе получается какой-то бред. Ты можешь то же самое повторить простым понятным языком?
– Да, – подхватил Бойко, – и можно поподробнее о материальных воплощениях этих, как его… стихий? Надеюсь, трансформации наших бренных тел во что-нибудь экзотическое не предвидится?
– Нет, что вы, – протестующее махнул рукой Иленев, – наши тела останутся неизменными. Я имею в виду, что сущности, представляющие ту или иную сторону, могут показаться нам странными. Именно показаться… Приведу пример. Мир, где мы сейчас находимся, имеет явный антураж мифов Древней Греции. А почему? Думаете, впервые появившись здесь, я, специалист по мифологии именно Древней Греции, не был удивлен такому совпадению? Неужели я мог силой своей воли сотворить такое? Хоть это и льстит моему самолюбию, но, боюсь, очень маловероятно.
– И что же тогда? – заинтересовался любознательный Бойко.
– Вспомните, сколько раз я говорил, что мир не такой, каким кажется. Только представьте, откуда берется наше знание об окружающем мире? У нас есть органы чувств, рецепторы, сигналы от которых попадают в мозг и там обрабатываются, формируя картинку. То есть, все то, что мы видим и чувствуем – это только образ, сформированный внутри нашего сознания, понимаете – образ, представление реального мира. А теперь представьте, что наше сознание встречается с чем-то, что кардинально отличается от привычной реальности. Как вы думаете, что произойдет?
– И что?
– А то, что наш мозг будет подстраивать получаемые сигналы под понятные ему образы. В моем случае они именно такие.
– В таком случае, – заключил Бойко, – хорошо, что первым в этот мир не попал Умар. А то нам пришлось бы оказаться в раскаленных песках в окружении джиннов и прекрасных пери. Я только не понимаю, если это только игра разума, то почему все остальные видят то же самое?
– Не знаю, – пожал плечами Иленев, – не знаю. Все это – мои предположения. Может быть, имеет место какая-то связь между людьми… Вопрос интересный, этим, конечно, нужно заниматься, а сейчас я могу только фантазировать… высказывать, так сказать, теории…
Полковник, напротив, казался озабоченным.