Гости удобно разлеглись на мягких подушках вокруг низенького столика, уставленного кувшинами вина, фруктами и глубокими мисками с амврозией – пищей богов. Однако на поверку эта самая амврозия оказалась ни чем иным как манной кашей с кусочками фруктов. Похоже, что Немезида, в отличие от Артемиды, не употребляет в пищу мясо. А вот это жалко, потому как после тяжелой битвы восполнять силы манной кашкой как-то не очень… Пришедшие из леса люди и кентавры занимались уборкой дворца после учиненного разгрома и хоронили убитых, так что хозяйка принимала гостей на живописной лужайке, которую на скорую руку застелили коврами. Эти восточные ковры придавали совершенно неуместный для древнегреческого антуража восточный колорит. Солнце уже почти село, и неровный свет факелов, скрадывая яркие дневные краски, придавал этому месту сказочную таинственность.
– Ты мне ничего не рассказывал о своих друзьях, – обратилась Немезида к Иленеву.
Тот наградил Бойко таким взглядом, что наблюдавший за ними Коржавин забеспокоился. Еще не хватало сцен ревности. Боги, монстры и Отелло-Иленев в придачу. Нет, так дело не пойдет.
– Наш друг отличается скромностью, – сказал полковник, – и он безумно влюблен в тебя. В твоих объятьях он забывал обо всем.
– Нет, – рассмеялась Немезида, – в моих объятьях он помнил то, что положено помнить в таких случаях. Но я хотела бы знать о нем побольше.
Бойко, наконец, обернулся, чуть не обжегся от взгляда Ольги и посчитал за благо вернуться к ней.
– Полагаю, богиня, – улыбнулся Коржавин, – ты знаешь нашего друга куда лучше нас.
Богиня улыбнулась несколько жеманно, а Коржавин представил, как неделю назад смеялся бы при мысли о том, что он вот так будет любезничать с самой настоящей богиней, закусывая превосходное вино холодной манной кашей. Одному Богу ведомы пределы эластичности человеческой психики.
Надо сказать, что Немезида очень спокойно отнеслась к гибели своих слуг. Вроде как смерть за повелительницу входит в их прямые служебные обязанности. Похоже, оно сожалела только о том, что теперь за столом прислуживает только единственный выживший – старый кентавр, огромный и неуклюжий, каждый раз, когда он проходил с подносом, Коржавин осторожно отодвигался – не дай бог копытом на ногу наступит, потом неделю хромать придется.
Коржавин пригубил вино и вежливо поинтересовался:
– Не будет ли невежливым со стороны гостей задать несколько вопросов прекрасной хозяйке?
– Не будет. Задавайте, – быстро, словно ожидая этот вопрос, ответила Немезида.
Коржавин секунду помолчал, собираясь с мыслями и подбирая слова.
– В этот мир мы попали неожиданно… Первоначально в наши планы входило только скорейшее возвращение домой, но после встречи с Артемидой, – при упоминании этого имени по лицу Немезиды пробежала тень недовольства, – мы почувствовали, что есть иное предназначение. Мы овладели оружием, которое словно создано для нас, и мы увидели, что и здесь, в этом мире тоже не все в порядке… Ну, это ты сама знаешь… Подскажи, богиня, куда нам идти, и где оно, наше предназначение?
Пришло время задуматься Немезиде. Она поглядела в глаза полковнику и просто сказала:
– Я не знаю, – но, увидев вытянувшееся Лицо Коржавина, добавила: – вернее, я не все знаю. Подумай сам, можно ли ответить на вопрос: "как устроен мир?". На это не хватит вечности. Я покажу вам дорогу, но найти свое предназначение, и понять, на чьей ты стороне, можешь лишь ты сам.
– Понятно, – поворчал Коржавин, – опять война, свет и тьма, хорошие парни – плохие парни. Словом, покой нам только снится… Хорошо, а в чем твое предназначение, богиня?
– Служить и повиноваться Творцу, моему господину, – уверенно ответила Немезида.
– И кто он…- начал было Коржавин, но пришедшая в голову мысль заставила его подпрыгнуть, – Иленев!? Это Иленев?
– Да, – коротко сказала богиня.
А в это господин и Творец всего сущего в этом мире капитан Иленев невозмутимо ковырял ложкой в миске с амвросией. Он совершенно не разделял вегетарианских наклонностей своей верной почитательницы.
– Та-ак, – протянул Коржавин, – что же, получается, каждый из нас должен создать по миру и править там в свое удовольствие?
Султангиреев, слушая этот разговор, недовольно хмурился. Ему, как правоверному мусульманину, все истории о божествах были неинтересны. Есть мир, созданный Аллахом, никого кроме Аллаха, и Пророка Его. Все просто и понятно, и почему товарищи этого не осознают, остается загадкой. В отличие от Умара, Бойко совершенно не интересовался вопросами религии и мироустройства. Он жил сегодняшним днем, а этот день связан с Ольгой, поэтому все остальное, ну, за исключением разве что прекрасной Немезиды, все остальное неважно.