Из распахнувшейся двери появились Коржавин и Султангиреев, у каждого в руках по два автомата, всего минуту назад верой и правдой служивших прежним хозяевам, и, заняв позиции у входа, прикрывали вывод заложников.
Скандал был грандиозный. Американцы, считающие Бейрут своей вотчиной, устроили полномасштабную охоту за рассыпавшейся по городу группой спецназа. Неутешительным результатом трехдневных поисков стали два убитых "котика", еще десяток раненых и трое, между прочим специалистов по рукопашному бою, получивших множественные переломы и ушибы – они решили, пользуясь внезапностью, скрутить Султангиреева. А также город, окутанный дымом, вспышками взрывов и заревом пожаров. А когда американцы, отчаявшись достать наглецов, блокировали бронемашинами и подразделениями морских пехотинцев российское посольство, какой-то доброжелатель на безупречном английском языке сообщил американскому консулу, что к днищу подошедшего на десять морских миль авианосца, кто-то прикрепил установленные на неизвлечение плоские сверхмощные мины, готовые сработать в любую секунду. Через десять минут после обнаружения мин морская пехота была отозвана, и автобус с заложниками въехал на территорию посольства, мины благополучно деактивировались, а спецназ бесследно растворился в дебрях Бейрута.
В результате полетели многие головы – как у нас, так и у американцев. Именно тогда Тихорецкий был отправлен на пенсию, в качестве моральной компенсации получив должность советника директора ФСБ.
Однако сейчас ситуация другая. С одной стороны, они, конечно, дома, а, с другой, не будешь же устраивать "акцию хаоса" в Москве.
– Ладно, – генерал поднялся и подошел к Иленеву, – ты в порядке?
– В абсолютном, – близоруко улыбнулся тот, – по крайней мере, выспался. И неплохо поболтал с ребятами.
– Ну и прекрасно. Будем считать, что ты в форме. Надо собираться, здесь оставаться нельзя. Готов?
– В любой момент.
Тихорецкий повернулся к Коржавину.
– Все, сворачивемся.
Полковник открыл рот, чтобы произнести команду, но с лестницы, ведущей скатился дежуривший на наблюдательном пункте Бойко.
– Командир, у нас гости.
Благодушная атмосфера мгновенно испарилась. Ольга Рейн, перешучивающаяся в уголке с улыбающимся Султангиреевым, мгновенно оказалась у окна с "Шансом" в руках, известным в народе как "соловей" за характерный свист при стрельбе, возникающий при вылете вольфрамовых стрелок из разгонного блока. Султангиреев занял позицию у противоположной стены. В этот момент запищал сигнал охранной системы.
– Занять позиции! – заорал Коржавин, но его команда запоздала, каждый из бойцов прекрасно знал свое место. Через секунду небольшой дом ощетинился смертоносным оружием и взведенными боевыми системами. В руках у Коржавина засветился экран мобильного ПБУ – пульта боевого управления. Сканеры показывали присутствие по всему периметру посторонних – не менее двухсот человек
– Иленев, генерал – в бункер, – приказал полковник.
Тихорецкий беспрекословно подчинился – в боевых условиях командир был один, подхватил Илецкого и, с неожиданной для своего солидного вида прытью, скатился в тамбур бронированного усиленного бункера и захлопнул входной шлюз.
На экране ПБУ появилась голова заместителя Директора.
– Коржавин! – требовательно произнес он.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – бодро ответил полковник
– Не валяй дурака! Нам нужен Иленев. Он выходит из дома, а мы расстаемся друзьями.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – не моргнув глазом, соврал Коржавин.
– Даже если так. Ты же не будешь против, если мои ребята войдут и все проверят?
– Представьте себе, буду! Я трепетно отношусь к неприкосновенности жилища!
Замдиректора секунду помолчал, потом сказал уже другим тоном:
– Коржавин, ты прекрасно понимаешь, что попал в капкан. По большому счету, претензий к тебе нет. Нам нужен Иленев, живым и невредимым. Давай спокойно договоримся и решим вопрос. Мы в любом случае получим его, так что, не стоит играть в оборону Брестской крепости.
– Только, – усмехнулся Коржавин, – вы же не будете бомбить нас, Иленев вам нужен живым и невредимым. А еще, имейте в виду, вам мозги его нужны в неповрежденном виде, так что с шокерами, газами, нейроимпульсами тоже надо быть осторожнее. Остается лобовой штурм. Велком, май френд!
У замдиректора дернулась верхняя губа и его изображение исчезло. А затем, один за другим, стали исчезать маркеры сторожевых сканеров.
– Вот дьявол, – выругался полковник, – а техники утверждали, что их отключить невозможно. Бойко! Как с наблюдением!
– Прекрасно! – отозвался тот со второго этажа, – ничего не работает!
Во избежание засветки, что, как видно, не помогло, в доме не было никаких устройств сложнее микроволновки, так что вместо интеркомов приходилось общаться по старинке – во всю глотку. Демонтированы были даже электронные блоки личного оружия, так что если придется стрелять, то только в ручном режиме. Единственным исключением был ПБУ, который активировался только при положительном сигнале активного сканера. Кулибины-техники утверждали, что это систему засечь невозможно, но видимо, именно эта система и навела поисковые группы. В группе явно не хватает грамотного техника. Генерал не раз хвастался, что был у него лет двадцать назад технический гений, да только он остался в Эдеме. Штильман, кажется…
– Всем внимание! – скомандовал Коржавин. Бойцы взяли оружие наизготовку.
А ведь замдиректора прав. Чертовски прав. Ситуация совершенно патовая. Деваться им отсюда некуда, периметр оцеплен – мышь не проскользнет, подземные коммуникации отсутствуют в принципе. Можно тянуть время, но только зачем? В надежде на что? С учетом того, что в этом маленьком домике в сорока километрах от Москва по Дмитровскому шоссе их обложили все спецслужбы мира. Русские окружили здание, намертво держат периметр, американцы разглядывают из космоса, израильтяне просматривают своими уникальными сейсмолокаторами. И все хотят заполучить голову этого чудака Иленева.
– Отставить! Отходим в бункер! – махнул рукой полковник.
Если нет шансов вырваться, то нет и никакой разницы, где держать осаду – в доме или в бункере. А бункер еще надо расковырять. Он был построен еще в конце двадцатого века – добротно и надежно, так, как умели делать тогда, а усилен совсем недавно. Модернизированная активная защита, биокерамическая капсула с титанопластовым каркасом, толщина стен – четыре метра, глубина – тридцать пять метров, полностью автономная система жизнеобеспечения, рассчитанная на пребывание двадцати человек в течение полугода.
Понятно, что рано или поздно вскроют и это убежище, но несколько дней в запасе у них будет точно.
Команда была дана вовремя – не успел Бойко, первым спускавшийся со второго этажа появиться на лестнице, как наверху громыхнула, с потолка и стен посыпалась штукатурка, похоже ребятишки из Главного Управления решили рискнуть мозгами Иленева, а, может быть, просчитали, что он укрылся в бункере, не стали тянуть резину и шарахнули объемным шокером. Взрывом совершенно точно накрыло троих бойцов на втором, лежат, наверное, с распахнутыми как у рыб ртами, разорванными барабанными перепонками и красными от лопнувших сосудов глазами. Бойко, которому досталось краешком взрывной волны, кубарем скатился с лестницы и нырнул в открывшийся шлюз. За ним в тамбур один за другим, не выпуская из рук оружие проскользнули Ольга и Сульангиреев. Последним ввалился Коржавин. Он едва успел захлопнуть бронированную дверь, как на первом этаже тоже взорвалась шоковая бомба.
Все вниз! – закричал Коржавин, и они побежали по спиральному спуску, и за ними, одна за другой, намертво вставали многотонные стальные заслонки.
На нижнем уровне они застали умиротворяющую картину: по прихоти кого-то из высоких чинов бункер был оформлен в виде кабинета в английском стиле, со всеми соответствующими атрибутами – дубовыми панелями, зеленой обивкой стен, кожаными диванами, книжными полками с огромными фолиантами. Из кабинета дубовые двери вели в спальные боксы и технические помещения. И посреди этих дизайнерских изысков на кожаных креслах сидели Иленин с Тихорецким, пили кофе из маленьких чашек, источающих волшебный аромат и вели умиротворяющую беседу об особенностях английской литературы Викторианской эпохи. Увлеченные разговором, они даже не обратили внимание на обвешанных с ног до головы оружием запыхавшихся спецназовцев.