— Денис, я тут подумал: тебе бы какую-то одежду надо — от старой-то одни ошметки остались, — он бросил барахло на кровать, и внимательно посмотрел на меня, особое внимание уделив правой руке. Я демонстративно поднял ее и несколько раз сжал ладонь в кулак:
— Все нормально, на мне заживает как на собаке — ну ты же в курсе. — пришлось снова провести сеанс гипноза, иначе мой командир так бы и остался таращиться на меня. Нужно бы провести с некоторыми людьми беседу на тему нового мира и его возможностей, пока у них мозг не вскипел: согласитесь — человек, недавно бывший полутрупом, который деловито натягивает на себя защитного цвета куртку и широкие штаны выглядит…странно — как минимум. Пора бы моим Миньонам осознать тот факт, что теперь можно заращивать самые страшные раны и использовать «магию», хотя это совсем не магия — но кого это, в самом деле, волнует? Зашнуровав армейские ботинки, которые оказались на пару размеров больше необходимого, я кивнул Царю, и вполне уверенно вышел из провонявшейся палаты — нужно тут все проветрить как следует — после моего экстремального лечения постельное белье оказалось все заляпано пятнами крови и еще бог знает чем. Мерзкое зрелище.
— Как там Токай поживает? — раз один из моих подчиненных лежит в соседней палате, отчего бы мне не попытаться и ему помочь? Тем более, насколько я понял, травмы он получил куда менее серьезные, чем я.
Царь удивленно покачал головой, все еще не веря в мое воскрешение, но ответил:
— Лежит в соседней палате. Ему ногу сильно повредили — не знаю, сможет ли он… — в конце фразы он осекся и вновь требовательно посмотрел на мою руку. Я усмехнулся и направился к выходу, приглашающе взмахнув ему:
— Постараюсь помочь ему — но попозже. Идем, расскажешь, как прошла оборона, ну и вообще, какие новости. Про Прокурора того — интересно, что это за птица такая важная.
Я понемногу восстанавливал запасы своей энергии, и вместе с ними роста и моя уверенность в себе — что поделать, такова особенность демонической энергии! Для полноценного восстановления Ауры мне понадобится день-два, так что не стоит пока обострять ситуацию и сильно наглеть — покамест буду пай-мальчиком, а там посмотрим.
Снаружи смеркалось: солнце практически зашло за крыши домов, и на небе уже можно было различить самые яркие звезды. Пахло гречневой кашей, консервами и сыростью: пока я был в отключке, прошел небольшой дождик, о чем свидетельствовали лужи на плацу перед лазаретом. Я с наслаждением вдохнул свежий воздух полной грудью, ощутив, как натянулись жилы, удерживающие Камень Душ: ничего — скоро привыкну.
— Иди в столовую, я подойду, как смогу — там и побеседуем. А я пока схожу, проведаю кое-кого.
Царь понимающе кивнул, и зашагал прочь, а я…а я улыбнулся.
Лагерь успешно пережил вторую волну Вторжения. Думаю, будет и третья, а после нее, возможно и четвертая…но это все — потом, а сейчас…
Я вошел в уже знакомую комнату и встретился взглядом с двумя парами любимых глаз:
— Пап, мам, я тут это…выздоровел. Проголодался ужасно! А у вас тут как дела?
13
На общее собрание я пришел последним, и вовсе не для того, чтобы показать свой гонор. Меня банально никто не предупредил о том, что в лагере появилась новая традиция — дважды в день, ранним утром и поздним вечером, ответственные лица должны были собираться для планирования предстоящих дел и последующего разбора полетов.
Эту информацию мне преподнес Царь за сытным ужином, последовавшим сразу за краткой, но эмоциональной встречей с родителями. Убедившись, что с ними все в порядке, и они даже не подозревают о том, что мне пришлось пережить, я уложил их спать — благо они сами готовились ко сну, и пошел набивать желудок. Новости, что лаконично мне рассказал командир, были…странными. Сразу после того, как Матвеич притащил мое искалеченное тело в лазарет и дал указание ухаживающей за мной медсестре держать язык за зубами и не трепаться о пациенте, в лагерь заявился тот самый Прокурор.
Между людей ходил слух, что он был не то главным прокурором, не то первым заместителем прокурора по смоленской области. Представившись Леонидом Сергеевичем, он за несколько часов превратил большую часть населения лагеря в своих Миньонов — в том числе и Майора с его личной гвардией. Этой участи смогли избежать только несколько человек, в числе которых оказался Матвеич, для которого какой-то там прокурор был авторитетом не большим, чем собака в подворотне. Царь и Токай по понятным причинам оказались вне его интересов, ну а на то, чтобы разорвать мою связь с родителями, прокурору пришлось бы потратить массу сил — и то, неизвестно, получилось бы у него задуманное?