Мой клыкастый оппонент, не прекращая улыбаться, покачал головой:
— Я-то думал, у тебя на самом деле серьезная тема для диалога, а тут… — он взмахнул рукой и осмотрелся, — Денис, ты не хуже меня видишь, как стремительно меняется мир. Если мы хотим выжить, и помочь всем остальным — то нам просто необходимо изменяться вместе с ним. Стоит нам хоть немного притормозить, проявляя избыточную осторожность — и мы останемся на обочине истории. Это я тебе говорю на правах более опытного, старшего товарища.
Я демонстративно усмехнулся:
— А кто сказал, что я предлагаю останавливаться? Я не против движения вперед. Но я против зомбирования людей той философией, что ты пропагандируешь. Не стоит выставлять себя Мессией, а своих Миньонов — апостолами!
После моих слов улыбка пропала с лица Прокурора, и я уловил злобу в его вскользь брошенном на меня взгляде — но лишь на мгновение. Через секунду он натянул прежнюю улыбку на свое лицо, и покаянно развел руки в стороны:
— Все-все, ты меня подловил! Я действительно немного переусердствовал…но я делаю это для блага людей! — он посерьезнел, и поднял указательный палец вверх:
— Денис, давай я тебе кое-что объясню: чем сильнее связь между Офицером и его подчиненными, тем легче ему защищать их. Это простая и доступная для понимания абсолютно любому человеку пропорция! Поэтому… — закончить я ему не дал.
Окружающие меня люди уже начали привыкать к тому, что мои слова — не пустое сотрясение воздуха, но Прокурор пока что считал иначе, даже несмотря на то, что был таким же Офицером, как и я. Поэтому я добавил металла в голосе, обрезая его самоуверенный спич:
— Я знаю все это. Не стоит меня недооценивать, Прокурор. Я взял на себя обязательства по защите их жизней еще до того, как вы втроем тут нарисовались, и выполнял их так хорошо, насколько мог, не ломая при этом психику доверившихся мне людей, и не впаривая им сказку про зеленого слоника! А с вашим, Прокурор, появлением, у них резко подскочило желание бить поклоны и читать молитвы, надеясь на чудо — причем вполне конкретному человеку! — я выразительно поднял бровь, — Чем не простая и доступная для понимания любому человеку пропорция?! И уж мне-то не надо заливать о крепкой связи между Офицером и Миньоном! Судя по тому, что я вижу, ваша цель — подчинение как можно большего количества людей на максимально возможном уровне, и к защите это не имеет никакого отношения! Прошу — не надо лицемерить и отрицать очевидного! — признаю, меня немного занесло, но я нашел в себе силы остановиться, и замолчал, с вызовом глядя на хмурого Офицера.
Несмотря на его внешне спокойный вид, энергетика вокруг нас буквально вскипела — крепко же я задел его своими словами!
Напитав тело энергией, я подготовился к жесткому варианту развития событий — судя по тем эмоциям, что испускал Прокурор, именно к этому варианту все и идет.
Прокурор пожевал губами, не скрывая откровенного, даже демонстративного презрения в своем взгляде, и обернулся к Андрею:
— Андрей, прикончи его.
Что ж, я и не рассчитывал на извинения…
Еще до того, как Прокурор, окончательно утративший в моих глазах всякое подобие человека, закончил свою фразу, я активировал Радужную Броню, и отступил от него на пару шагов. Несомненно, он ощутил формирование заклятья, но никак на это не отреагировал, ибо просто не успел. Я создаю броню секунд за десять объективного времени, при ускорении оно сокращается более чем втрое. Сейчас я справился менее чем за секунду — правда пришлось пожертвовать временем, необходимым моей Ауре для успокоения, так что ближайший плазменный шар я смогу сотворить не ранее, чем через минуту, в лучшем случае.
Прокурор окинул меня настороженным взглядом расплывшйхся зрачков, оценивая хаос в Ауре, наступивший после применения заклинания, и повернулся к неподвижно стоящему Андрею, прошипев сквозь зубы:
— Я. Сказал. Убей. Его.
Тот отступил на шаг назад и отрицательно покачал головой:
— Нет, босс. Мне тоже не нравятся методы, которые ты используешь, так что с этой секунды я больше не твой слуга. И еще кое-что: настоятельно советую тебе отпустить Петра… — он прищурился, и волны, блуждающие по его Ауре, заметно усилились, — Ты же знаешь, на что я способен, так что давай постараемся обойтись без крови…