Александр вновь надел тяжелые очки и углубился в чтение первого письма.
Ольга
"Всемилостивейший Государь!
Это письмо не мольба о прощении, но попытка искупить невольно совершенный мной грех убийства. Оказавшись предоставленной самой себе в раздираемой гражданской войной Джирапозе и влекомая своим страшным недугом, я оказалась в самом центре удивительных и грозных событий, отзвуки которых, я уверена, вскоре прокатятся по моей Родине. Возможно, что сведения, изложенные в этом письме помогут вам, Государь, лучше подготовиться к отражению новой угрозы, равных которой мы прежде не знали."
Прошедший по вагону проводник объявил, что до Доррадо осталось два часа. Ольга вздрогнула и отложила ручку. Пользуясь заминкой, она перечитала написанное.
Не слишком ли подобострастно? плевать! Она слишком устала, морально и физически, чтобы выбирать сейчас выражения. Это письмо и так рождалось слишком медленно.
Что-то сказал сидевший напротив неё сотрудник посольства. Ольга прислушалась, но нет, ничего важного. Он просто бормотал что-то в сладкой полудреме, которой он предался сразу же, как они разместились в своём вагоне. Пусть спит. Этот парень, вывезший её из охваченной беспорядками асаньской провинции в республиканскую и всё ещё спокойную Гуаренью, действительно заслужил свой сладкий сон.
За окном проносились мирные Джирапозские пейзажи с оливковыми деревьями и ветряными мельницами. Ольга вернулась к письму.
"Они называют себя мешики. Они пришли с запада, который все эти годы нам так и не хватило времени исследовать. Их одежда, культура, обычаи полностью отличаются от наших. Но при этом отдельные их представители носят нашу одежду и говорят на нашем языке. Самое страшное, что они прекрасно ориентируются в нашем мире. Та быстрота, с которой они сумели склонить к союзу руководство Директории, пугает больше, чем разрушение Асаньи. Что если они сумеют склонить к союзу другие государства Ойкумены? Что, если на их сторону встанет Прама? Впрочем, я отвлеклась от перечисления добытых мной сведений, уступив страху, терзающему моё сердце. Что ж, продолжу. Они прекрасно вооружены, причем в их арсенале есть как знакомое нам оружие, так и вещи, абсолютно не имеющие аналогов. Начну с их штаба - гигантской пирамидообразной крепости, словно по волшебству выросшей в двух ста километрах от Джирапозского берега…"
Когда она закончила перечислять увиденное на пирамиде мешиков, поезд въехал в пригороды Доррадо. Оставалось совсем немного. Но она ещё не закончила. Письмо казалось ей незавершенным. Чего то здесь не хватало. Ольга потерла рукой зачесавшийся нос, поздно сообразив, что рука уже давно перепачкана чернилами. Славно она наверное выглядит с чёрной полосой на носу. Плевать. Она помоется в посольстве. Нужно закончить письмо сейчас, нужно только вспомнить, что ещё она хотела указать в письме.
Проводник снова пошел по вагонам, будя спящих пассажиров. До прибытия в Доррадо оставалось не более десяти минут. Нельзя было терять времени и Ольга вновь склонилась над письмом. Кажется, она вспомнила.
"Говоря о врагах, я забыла рассказать о союзниках. Прежде всего, скажу о Димитаре Гсоподинове. Ваше Величество, капитан Господинов верный слуга отечества. Информацию о конвое он передал лишь под угрозой отправки своих подчиненных в концентрационный лагерь. Прошу, нет, умоляю, не наказывать этого храброго и стойкого офицера. Кроме того, передача информации о нападении на конвой в газету была самым быстрым раасказать о новом противнике для всех жителей Ойкумены. У Димитара Господинова не было другого выбора. Прошу, простите его, Государь!"
О ком ещё она хотела написать? О Снори? Нет, ни к чему государю знать о судьбе какого-то газетчика. Джирапозцы, вот кто интересен. Урути и Романо. Два Джирапозских генерала. Такие разные, и, вместе с тем, одинаково любящие свою Родину. Жива ли сейчас Лаура Урути? Не Бросили ли в тюрьму Гаспара Романо? Рассказ об этих двоих, короткий, но емкий, занял последние минуты до прибытия. Когда поезд, шипя тормозами начал останавливаться, Ольге осталось написать всего несколько слов.
"Кроме того, прошу поцеловать от меня мою дорогую матушку, и обнять моего стойкого отца. Надеюсь, оба моих родителя находятся в добром здравии. На сём закнчиваю своё письмо.
С любовью к Государю и отечеству. Скверная дочь славного рода.
Ольга Ангел."
Александр