Пулеметчики кивнули, спустя минуту, воздух наполнился треском пулеметных выстрелов.
Под командованием Урути оставалось чуть меньше трёх взводов. Она махнула рукой, направляя их за собой. Нельзя терять времени, нужно двигаться к театру, пока остальные их прикрывают.
Почему-то именно театр виделся Лауре конечной целью. А ведь он стоял едва ли на середине улицы. Что если мародеры обосновались за ним?
“Тогда пусть себе горят, уроды”. Она и так уже достаточно помогла городу. Меж тем перестрелка у парка и прилегающих особняков и не думала стихать. У неё тут две сотни солдат с пулемётами. Это что же такое надо грабить, чтобы рисковать сейчас с ней связываться?
Её группа достигла парка, соединяясь со взводом Гутьереса. Лаура заметила движение на крыше здания и инстинктивно вскинула револьвер. Выстрел. Тело в красном берете покатилось по крыше, и упало на землю. Взгляд Урути, следуя за ним, выхватил надпись на вывеске над главным входом “Монтеро, Паскуаль и партнеры. Ювелирный магазин”. Стало понятно упорство бандитов. Ювелирные украшения и впрямь достойная награда за труды, но, извините, сеньоры, сегодня не ваш день.
- Гутьерес, выбейте их оттуда, мы прикроем!
Гутьерес кивнул, командуя своим примкнуть штыки и приготовить гранаты. Два взвода Лауры открыли шквальный огонь по магазину. Их поддержали пулемёты.
Парни Гутьереса штурмовали магазин, словно вражескую крепость. В окна первого и второго этажа полетели гранаты. Следом, сразу после взрыва, в двери и окна первого этажа полезли бойцы. Обрадор без приказа, хотя какой тут приказ, - сейчас не докричишься - поднял своих и погнал в соседний, рядом с ювелирным магазином, особняк, из которого тоже были слышны выстрелы. Снова гранаты, взрывы, люди с примкнутыми штыками. Через минуту всё затихло. Лаура напряженно вглядывалась в окна, но, кажется, бой был закончен. Противник либо уничтожен, либо отошел.
Десять минут ушло на то, чтобы снова собрать отряд, и они продолжили движение. Пожарные двигались за ними - в этом квартале здания были преимущественно каменными, и работы для них тут не было. Их цель была впереди. Там, где возле Оперного театра валил чёрный жирный дым.
А вот и театр. У Лауры в горле снова поднялся забытый было комок, когда она увидела на это любимое с детства здание.
Театр горел. Огромная каменная громада, построенная в подражание допотопным храмам, была объята пламенем. Оранжевые языки вырывались из пустых оконных проемов, из главного входа, из прорех в крыше, проделанных авиационными бомбами. Театр горел, по-видимому, уже несколько часов, но все ещё сохранял свою, данную архитекторами форму. Весь двор был усеян осколками разбитых статуй. Каменные львы у входа, музы и сатиры на крыше театра. Всё это было разнесено на куски вражеской бомбардировкой. И всё же театр стоял. Держался, сгораемый изнутри. А она, Лаура, бежала, не желая защищать свой родной город.
Вокруг театра стояли жилые дома. Возле них уже суетились местные жители, делавщие всё то же самое, что делали жители остальных улиц, по которым прошла со своим отрядом Урути. Они выламывали окна и двери, выносили на улицы детей, жен, одуревших домашних животных. Кто-то тащил одежду и кухонную утварь, кто-то выносил книги. Приведенные Урути пожарные-добровольцы решительно ворвались в этот переполох.
Лаура собрала командиров взводов. Все вместе они водили пальцами по разложенной на планшете карте Асаньи, прикидывая наиболее короткий и быстрый путь до Арсенала. Поиск пути прервали встревоженные крики горожан.
- Генерал, посмотрите туда, - Обрадор, первым отвлёкшийся от карты, указывал на запад.
С моря на город медленно надвигались огромные сигары дирижаблей. Урути похолодела.
- Ещё одна бомбардировка? - предположил стоявший рядом Санчес.
- На дирижаблях? Они уже показали, что для бомбардировок у них есть самолеты, - засомневался Обрадор.
-Это десант, - Лаура почувствовала нахлынувшую на неё ярость. - Будь я проклята, эти скоты высаживают десант!
Сигары были уже хорошо видны на горизонте. Их десятки, может быть, пара сотен. Сколько времени им понадобится, чтобы дойти до города? Таким большим, медленным…
Лаура помнила, как большие и медленные Прамские дирижабли очень быстро догоняли и топили артиллерийским огнём склавийские дредноуты. Прама тут, конечно, особый случай, но сто, сто пятьдесят километров в час может развить и обычный, сделанный без участия Гения дирижабль. Значит, до города им добираться меньше, чем полчаса. Столько же занимает их самый быстрый маршрут, проложенный через Площадь Весов и прилегающие к ней улицы.