— Да с хрена ли я должна молчать! — взорвалась она. — Этот гандон бросил команду, вышел из группы и заграбастал себе весь опыт! И вы собираетесь делать вид, что всё нормально?! Что, боитесь этого сопляка?! Да вы посмотрите на его самодовольную рожу! Чё ты ухмыляешься, упырь соп…
Мне надоело слушать её. Честно сказать, я поначалу действительно ощущал лёгкое чувство вины за сделанное, хоть и понимал, что это глупо — я действительно нуждался в развитии больше, чем они, я куда эффективнее в бою, чем они и, наконец, я заплатил как минимум пятью годами собственной жизни за это. Так что срать я хотел на то, что я там по их мнению был обязан делать. Не спорю, правда в её словах тоже есть — я член команды, я сам подписался на всё это дело и мой поступок самое настоящее нарушение приказа в боевой обстановке. Но у каждого из нас была своя истина, и что ни говори, моя мне ближе.
В конце-концов, разве я кому-то тут хоть чем-то обязан? Едва не прибившим меня в первый же день, как я попал в команду Маше, Антону, Тихону и Серёге? Угрожавшему дать ход делу о смерти моих родителей в случае отказа прогибаться под него Громову, прекрасно знавшему, что я не виновен? Или Насте, что вместе с первой моей группой пыталась меня если и не прикончить, то кинуть на опыт как минимум и не стеснявшихся использовать меня как пушечное мясо?
Или, может быть, Паше, что всегда лишь молча наблюдал за всем со стороны? Тут только Аня заслуживала хоть какого-то положительного отношения с моей стороны — но даже в её случае это она была обязана мне жизнью, а не наоборот. Я бы без неё как-нибудь выкрутился на первом этаже данжа, она же без меня вообще не пережила бы первой же комнаты с монстрами.
Ладно, не только Аня. Была ещё Ангелина — но даже она скорее не со мной дружила, а с Машей враждовала. Так что…
Я рванул вперёд, используя Поступь. Теперь, когда искусство Смертного Меча так кардинально усилило все мои техники, преодолеть за одно движение три десятка метров было сущим пустяком. Никто из них не успел среагировать на моё движение, да что там — они даже не разглядели его. Разница в ступенях давала отчётливое преимущество, которое было сложно переоценить.
Я схватил девушку за горло и, легко оторвав от пола, уставился ей прямо в глаза. Вскочивший на ноги Антон получил под дых и улетел метров на девять-десять, не успев ничего предпринять. Остальные вмешиваться не спешили. Ангелина вообще выглядела так, будто перед ней было лучшее зрелище в её жизни.
— Я повторю один раз, Маша, — ледяным голосом заговорил я. — Мне надоели твои выходки и твои выпады. Ещё хоть раз, хоть единый долбанный раз ты позволишь себе что-то гавкнуть в мой адрес, и я сломаю тебе челюсть. Я хочу, что бы твой мусоропровод больше никогда не открывался в мою сторону. Доступно объясняю?
Вместо ответа девушка, используя Усиленный Удар, попробовала вогнать мне в глаз тренировочный кинжал. Что ж, это было бы слишком просто, послушайся она меня сразу. Кинжал разлетелся на щепки в моей руке, но он оказался лишь приманкой. Девушка обвила ногами мой плечевой сустав, перехватила руками предплечье и сделала болевой захват.
Вот только против того, кто прошёл Трансформацию Костей болевые — так себе затея. Нет, конечно, если бы она была сопоставима по физическим параметрам со мной, какие-то шансы на успех ещё были бы. Вот только я и до Трансформации был намного сильнее физически, а уж теперь и говорить не стоило. К тому же, делать болевой на руку, что держит тебя за горло и душит, задача весьма нетривиальная. Если бы не её показатели Ловкости и Силы, ушедшие за пределы человеческих возможностей, она бы и этого не сумела, но, надо отдать ей должное, немыслимо извернувшись, она таки сумела выполнить болевой. Только, как уже было сказано, безо всякого толку.
— По хорошему, значит, не хочешь… — вздохнул я.
Я всё время ждал реакцию Громова и инструкторов, но те лишь с интересом наблюдали за происходящим. Понимают, что я её всерьёз калечить не буду, а на дисциплину, видимо, пока закрыли глаза. Что ж, мне же лучше.
Тихон и Серёга старательно делали вид, что происходящее их никак не касается. Два бесхребетных шакала, что с них взять. Вот только Антон был слеплен из иного теста. Даже удивительно, как он оказался в этой компании? Вот уж воистину, любовь зла.
— Отпусти её, Костя, — попросил он, глядя на меня исподлобья.
— Если я отпущу её просто так, это никогда не закончится, — покачал я головой, не обращая внимания на изо всех сил напрягшуюся девку. — А с её борзостью давно пора что-то делать. И если ты не способен сделать ничего сам из-за тяжести каблука над головой, то я приму меры сам.