Дай Андрей
Вторжение в ад
Андрей Дай
Вторжение в ад
Роман
Часть Первая
ОМ СВАСТИ
1
Реальная смерть. Солдат
Земля, ударившая мне по носу, пахла жженой резиной.
Я сразу потерял автомат, отбросив его в сторону, чтобы зажать уши. Пронзительный вой штурмовиков, заходящих для следующего удара по растянувшемуся вдоль дороги каравану грузовиков, вытягивал душу.
Плоскобрюхие летящие машины вернулись, и зажатое между березовыми перелесками пространство дороги наполнилось грохотом взрывов, визгом осколков, дымом и пылью. Напоследок, уже с развернувшегося для возвращения на базу штурмовика, сбросили сейсмическую бомбу.
Земля ударила в нос. Тело взлетело в воздух и со звуком падающего навоза шмякнулось обратно. Дыхание перехватило. Нос оказался забит грязью, песок скрипел на зубах.
Смерть меня обошла. После звукового безумия нападения на колонну, треск горящих грузовиков, стоны и звуки голосов были тишиной. Я встал на колени и оглянулся вокруг. Оружие лежало рядом целехонькое, а в ранце зияла дыра размером с кулак. Обожженный край отверстия заканчивался не более чем в паре сантиметров от тела.
Ехать больше было не на чем. Те машины, которые оставались целыми после применения обычного оружия, были разрушены сейсмобомбой. Металл не выдержал землетрясения в десять баллов.
Солдаты выползали из придорожных канав, и собирались возле горящей машины. Я поднялся, подождал пару секунд, опираясь на автомат, пока искры перестанут плясать в глазах, и отправился к офицеру. Трое, которым не повезло, лежали в позах сломанных игрушек у горящих колес. Одежда на них тоже тлела. Несколько человек плакали, не замечая своих слез.
- Есть сигареты? - спросил солдат с перепачканным сажей лицом.
- Смотри, на пару пальцев не достало... - продемонстрировал я дыру в своем ранце.
- Ясно, - чумазый боец похлопал себя по карманам и обратился к человеку сидящему на корточках возле мертвецов.
- Глянь, сигареты у них есть?
- Часы нужны кому-нибудь? - отозвался тот.
- Второй взвод, - орал наш лейтенант от соседней машины, и я пошел к нему.
- Имя? - деловито спросил он.
- Рядовой Кастр, - я слегка дотронулся дрожащими пальцами каски на голове.
- На, - лейтенант вложил мне в ладонь знаки отличия младшего сержанта. - Капрал Кастр, соберите людей...
Живых и здоровых нас набралось девятнадцать человек.
Сзади уже слышался рев бульдозеров расчищавших дорогу. За ними шли отряды сборщиков трупов и группки мародеров, ворующих оружие.
Задерживаться для того, чтобы похоронить погибших не стали. Мы чувствовали себя ни чуть не лучше мертвяков. Нельзя сказать, чтоб я очень жалел о том, что оказался в этих забытых Богом местах...
***
Она напряглась. Ее затрясло. Еще раз, последний, царапнула мою мокрую от пота спину и расслабленно откинулась на смятую постель.
"Ничего нового. Эти негритянки такие же, как и остальные", - пронеслось в голове, и тут же я почувствовал себя грязным. Меня даже стало слегка подташнивать.
- Милый, как мне хорошо, - простонала негритянка.
- Душ работает? - ответил я, из всех сил пытаясь повернуть, искривленные гримасой брезгливости, губы в улыбку.
Ответа не дождался. Пришлось выяснять это самому.
Душ работал, но горячей воды не было. Видно, кто-то, какой-то жадный негр решил, что подогревать воду в Африке, где и так жарко, вовсе не обязательно. Возможно, в чем-то он и прав - я освежился. А после того, как энергично растерся большим полотенцем, даже ощутил себя чистым.
Настроение стремительно поднималось и даже очкастый темнокожий типчик, которого я встретил, выйдя из ванной комнаты, состояние души не поколебал. И его кваканье на банту, сопровождаемое хаотичными взмахиваниями руками, вызвало лишь легкую досаду.
- Да ладно тебе, - отмахнулся я от очкарика, когда он вдруг принялся наскакивать с кулаками. - Можно подумать для тебя открытие, что твоя жена шлюха!
"Рогатый" негр убежал куда-то, продолжая яростно причитать, а я отправился одеваться. Больше в этом доме делать было нечего, давно уже загостился.
Пока прыгал на одной ноге, попадая другой в штанину брюк, подошла завернутая в белую простыню негритянка.
- Он пошел за пистолетом, - холодно сообщила она.
- С каких это пор обезьянам стали разрешать иметь оружие?! - посетовал я, кряхтя и натягивая носки.
- Я не шучу, - процедила женщина и ушла.
Я лишь успел накинуть рубашку, когда вбежал очкарик, размахивающий большим черным пистолетом.
- Ну, что ты прямо, как ребенок, - возмутился я и толкнул коротышку пальцами в грудь. Это так его разозлило, что оружие запрыгало, как сумасшедшее.
- Эй, муж. Ты поосторожнее с этой штукой.., - только и успел проговорить, как раздался выстрел. Пуля глухо чмокнула пол. Ветерок тронул штанину, а страх приподнял волосы на спине. Негр становился опасным.
Я действовал быстрее, чем думал. Выхватил из рук негра оружие, навел ствол на него и спустил курок. Очкарик потерял очки и отлетел к стене, где и сполз на пол, марая светлые кровью обои.
- Идиот, - выругался я, осознав чего же натворил. - Подохнуть из-за такого пустяка...
- Уходи, - спокойно проговорила женщина. - Уходи, я вызываю полицию.
- Не торопись, - ухмыльнулся я, подавляя тошноту. Мертвый негр ли начал попахивать или оттого, что впервые убил человека. Разбираться было некогда. Негритянка давала время убраться до появления местных копов и надо было быть полным придурком чтобы этим не воспользоваться.
"Хреновые хозяйки, эти негритянки, - неожиданно подумал я, садясь за руль взятого на прокат автомобиля. - Даже кофе гостя не напоила..."
- Тем более такого! - ухмыльнулся я и тронул машину с места.
От побережья Атлантического океана, бухты Бенго, через небольшой городок Какуако, вела отличная дорога в Луанду. Дом, из которого мне пришлось поспешно уносить ноги, стоял как раз у бухты, а гостиница, где жил - как раз в центре Луанды.
Я старался особенно не выделяться в потоке машин вяло везущих всякую облепленную мухами гадость с плантаций Северной Кванзы. И путь занял не более сорока минут.
Еще через пол часа Бартоломео Эстер де Кастро, то есть я, покинул отель "Анту-Кавалу", предварительно купив билет в Европу. А часом позже в небольшом пансионе на берегу океана, у самого порта поселился человек по имени Бертран Кастр.
Новое имя - это не совсем новая жизнь. Забросив потертый чемодан на узенькую кровать в узенькой комнатке - келье, я наконец-то осознал, насколько сильно вляпался.
"Так, Берти, - сказал я себе. - Ты в дерьме по самые уши и твои мегакредиты тут помогут, как пингвину спутник связи".
У меня был безотказный метод заставить мозги работать на всю катушку полбутылки русской водки. Единственное в этом забытом цивилизованными Богами городе место, где могли продать встряску для мозгов располагалось в центре Луанды. Совсем не далеко от только что покинутого отеля. Одно это обстоятельство должно было приковать задницу к кровати, но дохлый четырехглазый негр продолжал возникать передо мной, стоило лишь закрыть глаза. Ни о чем другом, кроме водки, я думать не мог.
Всегда считал себя умненьким парнишкой, однако, мертвец, словно ладонью застилал мне глаза, и я перестал замечать самые очевидные вещи. Например, наличие полицейской машины у дверей отеля или собственную симпатичную мордашку в стереовизоре над стойкой бара, за которой я, присосавшись к бокалу, сидел минут десять. И даже когда черно-коричневая влажная ладонь властно легла на мое плечо, не сразу сообразил, что происходит.
- Иди, помой руки, - выдохнул я, звякнув зубами о стекло, и на секунду отрываясь от пойла, которое почему-то называлось водкой. - Прежде чем хватать белого человека...
- Допивай, - со странным акцентом выдал стоящий за спиной фараон. - Мой шеф хочет задать тебе пару вопросов.
Я обернулся, как был, со стаканом в руке. Увидел полицейского и это было так неожиданно, что слипшиеся волосы на спине вдруг высохли и встали дыбом, а пойло встало поперек горла. Представьте, как я чувствовал себя погано сидя перед копом, развесив сопли, судорожно пытаясь пропихнуть жидкость в желудок. Да еще пунцовый от этих усилий, как помидор.
- В чем меня обвиняют? - хрипло поинтересовался я, шагая в обществе копа к его автомобилю. Водка булькала в желудке и, хотя доза была явно маловата, мозги начали потихонечку наращивать обороты. Например, вспомнил, что плату за водку с меня, арестованного полицией, ни кто не попросил. Мелочь, а приятно!
- В убийстве, слизняк, - оскалился полицейский. - Ты убил доктора Кимбумбе. Хочешь попробовать отказаться!?
Негр выразительно похлопал по кобуре пистолета висящего на его животе.
- Разве у меня есть шанс? - пожал я плечами, перебирая в уме варианты спасения и краем глаза читая вывеску над облезлыми дверьми, мимо которых как раз проходили. "Южно-Африканский военный округ. Армия Демократического Содружества. Вербовочный пункт N...", - намекнули мои мозги весьма многозначительно.
- Одну секунду, мистер, - сказал я копу, совершенно не представляя, что делаю. Негр замер. Рука лежащая на кобуре начала судорожно искать застежку. А я сделал два шага, толкнул плечом хлипкую дверь и вошел.
- Вы хотите вступить в ряды АДС? - на предельно высоком уровне громкости вопросил робот.
- Да! - заорал я в ответ, затравленно озираясь на болтающуюся створку дверей.
- Ваше имя!?
- Бертран Кастр.
- Волонтер Кастр, повторяйте за мной...
Я повторял за роботом непроникающие в сознание слова и смотрел в широко раскрытые глаза ввалившегося наконец полицейского.
Потом, едва робот замолк, и на вытертом полу загорелась стрелка, фараон плюнул и вышел. А я, хихикая от нежданно привалившего счастья, пошел в будущее.
Как называется место, где собрано несколько тысяч полных идиотов? Дурдом? Ну, если учебную базу Южно-Африканского ВО и можно было назвать сумасшедшим домом, то лишь отчасти. На каждые тридцать человек придурков купившихся на обещания и записавшихся добровольцами в АДС приходилось по одному животному в простонародье именуемому сержантом.
Я понятия не имею, что делает этих двуногих, безволосых и с головой покрытой пятнистой камуфляжной кепкой, такими тварями. Создалось впечатление, что они соревновались между собой в особой жестокости и дремучей тупости. Понятие гуманизма в их головах попросту не вмещалось. Их прямолинейные, как дорожки между казармами, извилины были забиты более важными вещами.
Господин сержант Ван Нитчен, в зубы к которому я попал, тем не менее, имел представление о гуманизме. Когда мы, лежа на животах в жирной пыли африканской саванны, стонали от непрерывной боли в перетруженных мышцах, Ван Нитчен, прохаживаясь, очень любил посвящать нас в его трактовку прописных истин.
- Гуманизм для вас, уроды, - приговаривал он. - Это вши и тушенка. А если этого у вас нет - значит, вы уже дохлое мясо... Гуманизм - это человечность и я научу вас, слизняки, быть человеками! Царями природы. Быть может, вам повезет, и вы станете солдатами! И это много лучше чем быть человеком!
Подобные речи он мог толкать непрерывно и целыми сутками. Очень важно было слышать и воспринимать его теории. Иначе расправа следовала незамедлительно.
Первые три месяца, ровно девяносто дней, в течении которых нам вкалывали чертову уйму всяких веществ в вены, его монологи практически не прекращались. Мышцы, в коих шла интенсивная перестройка, как под воздействием физических нагрузок, так и вследствие генной ломки волокон, болели до темноты в глазах. А едва организм привык к систематическим издевательствам над мышцами, последовали инъекции улучшающие зрение, пищеварение, реакцию и т.д. и т.п.
На рассвете девяностого дня, когда нас, словно стадо баранов, погнали под струю обжигающе ледяной воды, я, глядя на свое похудевшее, обветренное лицо в зеркало, решил, что с меня хватит.
Чтобы выжить в армии, нужно сразу и навсегда усвоить одну простую истину: ты больше не принадлежишь самому себе! Никому не интересно твое мнение и всем наплевать на твои желания. Ты, либо подчиняешься и сохраняешь свою жизнь и здоровье, либо пытаешься бунтовать и по тебе проедет вся тяжелая, тупомордая армейская машина.
В любой армии Вселенной существует субординация. Это значит, что если нужно что-то из ряда вон выходящее, ты должен обратиться к своему сержанту. Тот к лейтенанту, от него к капитану... Решение возвращается тем же путем.
Однако в любых законах, а субординация ни чем от них не отличается, существует огромное количество дыр, через которые умненький парнишка, вроде меня, всегда может просочиться.
Я в совершенстве знал законы финансового мира и благодаря этому имел возможность безнаказанно украсть миллионы кредитов. Но в армии деньги почти ничего не значат...
Двигая с заячьей скоростью челюстями в процессе поглощения картонной колбасы, размышлял о том, каким же образом применить известные законы к правилам армии. Мельком взглянув на мерзкую рожу Ван Нитчена, на минуту охватило отчаяние...
И это чувство заставляло судорожно сжиматься задницу до тех пор, пока мы строем не отправились за очередной дозой геноизменяющих инъекций в мед часть.
- Все умные берут взятки! - хмыкнул я, едва увидев хитрющую морду секретаря в мед части. Если эта крыса не способна подсказать дыры в законе, то я был бы обречен на смерть в учебном центре. Сил переносить систематические издевательства больше не было.
После всех обысков мне все же удалось сохранить пару сотен кредитов. Стокредитовая купюра оказала на капрала Леви, секретаря мед части, волшебное действие. Леви заделался фокусником. Купюра растворилась прямо у меня на глазах.
- Имя? - шепнули его губы.
Я ткнул на имя в списке.
- Рядовой Кастр, в смотровой, - рявкнул капрал и я, под пристальным взглядом Ван Нитчена, промаршировал в указанный кабинет. Минутой спустя туда же влетел Леви.
- ЛСД, Экстази, Кокаин, Героин, Вулканит? - зашептал он.
- Совет, всего один совет.
И я выложил все, о чем хотел узнать.
- Ты в полном дерьме, солдат, - сразу заявил Леви. - Я могу дать совет, как получить больше свободы, но тогда ты окажешься в еще худшей ситуации.
- Выкладывай. Только мне нужен законный путь...
- С этим все в порядке... Так вот! Ты можешь врезать ногой под зад своему сержанту и получить три года в штрафном батальоне. Кормят там похуже, но со штрафниками стараются не связываться и свободы там побольше.
- Это единственный вариант?
- Нет. Есть еще фронт... Ты можешь подать рапорт полковнику, и тебя тут же отправят на фронт. Там кормят, словно на убой, свободы хоть отбавляй, но зато там могут убить!
Да, незавидная перспектива. Оба варианта следовало обдумать.
- И еще, - вдруг добавил Леви. - Этот совет не стоит столько денег... Давай-ка я вколю тебе еще какую-нибудь генную сыворотку... Ну, хочешь в карты всех обыгрывать?
Практически, решение мной уже было принято. И лишь на миг задумавшись, я сказал:
- Хочу... способность к управлению людьми. Стану генералом, с меня ящик коньяка!
- Договорились, - хмыкнул Леви и отправился к холодильнику за ампулами. Пока он готовил шприц-пистолет, я сел за стол врача и написал рапорт.
Рассуждения, приведшие меня к такому решению, не отличались оригинальностью. "Грудь в крестах или голова в кустах". Часом позже я уже передал лист с рапортом Ван Нитчену. Скривившись словно от зубной боли, сержант поставил в уголок личную печать, и отнес бумагу лейтенанту. К вечеру рапорт добрался до командующего базой, а вот обратно упал словно камень. В девяносто первое утро моего пребывания на учебной базе, во время утреннего построения, меня вывели из общего гурта волонтеров и присоединили к жалкой кучке добровольцев. И когда Ван Нитчен увел взвод смотреть очередной патриотический фильм, я отправился получать полевое обмундирование и личное оружие.
Я изменился. У меня выросли чудовищные, перевитые жилами генетически измененные мышцы. Я приобрел пугающе стремительную реакцию и навыки обращения с оружием. Небольшая близорукость исчезла, а глаза приобрели какое-то коровье выражение, готовности ко всему, готовности принять любой удар Судьбы.