Я в растерянности прошла внутрь, села на лавку и принялась гипнотизировать взглядом игру.
«Вот сейчас мне должно быть очень страшно», — мелькнула мимолетная мысль, и тут же пришло осознание — никакого страха нет и в помине. Странно. Недоумение, удивление, легкая нервозность. Но не страх. Может, это хозяин бани подшаманил, чтобы пугливая городская девка не свинтила раньше срока? А что, логично. Я даже усмехнулась. И тут же, с некоторым запозданием сообразила еще кое-что. Игра в дурака не такая уж короткая, если делать один ход за одну ночь. А у меня столько времени нет! Неделю я еще могла бы выкроить с натугой, не больше. Но что-то мне подсказывало, что уехать, не закончив игру — очень-очень плохая идея. Может, конечно, я надумываю, да и вообще все это розыгрыш какого-то шутника, но…
— Послушайте, уважаемый банник, — кашлянув, сказала я вслух. — А не могли бы мы с вами ускорить как-то игру?
Дальше началось такое… по всем законам жанра я должна была заорать или поседеть в одночасье, но странное состояние сверхъестественного спокойствия не покидало меня. Уже потом, много позже, анализируя произошедшее, я утвердилась в мысли, что банник нарочно как-то воздействовал на мои эмоции. Ведь в любой другой ситуации, увидь я самопроизвольно парящие в воздухе предметы, убежала бы прочь, непрерывно визжа. Но не сейчас. Я только слегка оробела, не более того.
А случилось следующее. Веер карт, которыми играл хозяин бани, вдруг приподнялся и замер, словно удерживаемый невидимой рукой. Немного подумав, я также взяла свои карты и… продолжила игру, благо следующий ход был за мной. Мою шестерку покрыла его семерка, затем я не менее успешно отбилась от атаки какой-то мелочью… впрочем, в начале игры мы не особо старались подгадить друг другу. Скорее, приноравливались, стремясь подстроиться к чужой тактике и выработать свою. Когда осталась одна треть колоды, мне достался козырный червовый туз. Я мысленно возликовала. Это, конечно, еще не гарантия выигрыша, но существенное преимущество в финальной битве!
И вот, наконец, финал. Я забрала последние карты, присоединила к своим, глянула на них и почувствовала что-то вроде озноба — вышеупомянутый туз, козырная шестерка, пиковая дама и три жалкие восьмерки. Негусто. В голову впервые закрались мысли о поражении, которые я со злостью отогнала. Рано сдаваться!
Следующий ход был за мной. Восьмерки невидимый соперник щедро покрыл королями, а вот когда пришла его очередь, передо мной опустилась козырная десятка. Черт! Это значило только одно — либо он так блефует, либо, что более вероятно, это самая мелкая карта, которая у него имеется. Значит, остальные… о, нет! К сожалению, жуткая догадка подтвердилась. За этот и два последующих хода у меня вытянули заветного туза, красиво парировали атаку червовым валетом, а в конце с обидной легкостью добили козырными дамой и королем. Я проиграла!
И очнулась. Вот как только на полок опустилась последняя карта, странноватое состояние схлынуло и на меня свалилось осознание происходящего. Боже… баня вдруг показалась огромной, пустой и гулкой. В углах зашевелилась тьма. Откуда-то раздался тихий смех.
— Проиграла, проиграла… — заладил тоненький противный голосок. Я хотела кинуться прочь, но ноги словно одеревенели. Раскрыла рот, но из него не вырвалось ни звука.
Пока тонкий голосок продолжал глумливо повторять «Проиграла!», уже другой, очень знакомый старческий голос проскрипел в ухо:
— Ну что ж ты, Тонечка… надо было игру посложнее выбрать… а в дурака тебе меня не переиграть. И никому не переиграть.
— Вы? Это вы были там, в темноте? — то ли подумала, то ли прошептала я. — Вы — тот самый дедок?
— Я, милая, я, — хохотнул он. — Понравилась ты мне, Тонечка. Исполню я, пожалуй, твое желание. Да только — не обессудь. Пошутить мне тоже надо, на то я и нечистый дух.
Тоненький голосок захохотал, а я вдруг почувствовала, как отмерли ноги. Банник больше не держал меня. Как добралась до дома — не помню. Все было как в тумане. И лишь когда порог переступила — очнулась. Но вместо нарастающей паники вдруг ощутила невероятную усталость. Тело стало тяжелым-тяжелым. С трудом добралась до кровати, бухнулась на нее прямо в одежде и мгновенно отключилась.
Спала я плохо. Тревожно. Сначала все голос какой-то сочувственно повторял: «Что ж ты не очертилась-то, дурочка?» Я, вроде бы, не выдержала и спросила:
— Что значит — не очертилась?
— Коли с нечистой силой идешь дела делать, надо круг очертить обязательно, да в центр встать. Чему вас, девки, учат только? — добродушно пояснил голос. — Повезло еще, что банник тебя живой выпустил… коварства ему не занимать…