Он встал и повернулся лицом ко мне, изучая меня.
— Привет.
Одна щека вздёрнулась, почти скрытая за густой щетиной, граничащей с бородой. Ему шло. Пока он сканировал меня, я делала то же самое в ответ, и могла сказать, что он нервничал, но в то же время и нет. Его плечи казались менее напряжёнными, а взгляд — менее отстранённым.
Он выглядел лучше, чем я когда-либо видела раньше.
Было больно видеть, что у него всё так хорошо, но я проглотила это и заставила себя улыбнуться.
— Нам начинать или подождать Джоуи?
— Джоуи не сможет прийти. Отменил всё в последнюю минуту.
— О. — Мы были одни, без помех, впервые за месяц. Мой желудок трепетал от волнения, но также и от нервов. Одна ли я нервничала? Кэллум казался таким спокойным, расслабленным, если не сказать немного непоседливым. — Хорошо.
— Иди сюда, давай найдём нам звезду, — сказал он, его глаза светились улыбкой.
Моё тело дрожало с каждым шагом, приближающим меня к нему.
— Ты будешь смотреть сюда и настраивать фокус здесь.
Он продолжал указывать на разные части телескопа, объясняя, что делает каждая из них. Я пыталась слушать его, но слишком остро ощущала, как его длинные пальцы нажимают на кнопки. Слишком остро ощущала, как он смотрит на меня, как, казалось, это обжигает мою кожу. Я это выдумала? Или я правда это чувствовала?
Его рука потянулась вокруг меня к набалдашнику, и я чуть не поперхнулась, когда его жар просочился сквозь мою рубашку, обжигая кожу. Он оставался рядом дольше, чем это было необходимо, позволяя своим пальцам задержаться на телескопе, и мне пришлось бороться с желанием прижаться к нему. Моё тело задрожало, когда я представила, каково это — снова ощутить его твёрдые мускулы прижатыми ко мне. Но затем Кэллум отстранился, и я выдохнула, хотя и не подозревала, что задерживала дыхание, прежде чем наклониться, чтобы посмотреть на свою звезду.
Она выглядела просто; просто оттенок синего.
— Ты, кажется, не впечатлена, — рассмеялся он, и от этого звука у меня по спине побежали мурашки.
— Я думала, это будет больше похоже на все те шоу или картинки в наших книгах. Более красочно.
— На картинках, которые ты видишь в книгах, обычно к фотографии применён другой объектив, улавливающий различное электромагнитное излучение. Наиболее распространённым является инфракрасное излучение, — он произнёс ещё несколько громких слов, его руки оживлённо двигались, но я не поняла многих из них.
Я пыталась сохранить серьёзное выражение лица, как будто я действительно следила за тем, что он говорил, но в конце концов я рассмеялась. Наблюдать, как Кэллум рассказывает об астрономии, было прекрасно. Ему так нравилась эта тема, а мне нравилось видеть его таким взволнованным.
— Что смешного? — спросил он.
— Ты показываешь свою задротовость.
— Это сексуально, не так ли? — промолвил он полушутя. В наступившей тишине стрекотали сверчки. Нить, туго натянутая между нами, казалось, готова оборваться, на грани того, что что-то вот-вот сломается. Я не могла сказать, к добру это или к худу.
— Где ты был? — вопрос сорвался с моего языка. Я не хотела спрашивать, но не могла сказать, что сожалею об этом.
Его кадык дёрнулся, прежде чем он полностью повернулся ко мне, его лицо стало серьёзным.
— Я уезжал домой. В Калифорнию.
— Что? — воздух со свистом вырвался из моих лёгких. Я думала, он никогда туда не вернётся. — С твоими родителями всё в порядке?
— Да, да. С ними всё хорошо. Как раз время навестить их.
— Вау. Калифорния. Это же потрясающе, Кэллу… доктор Пирс.
У меня больше не было права называть его по имени. Теперь он был просто моим профессором.
— Кэллум, — поправил он, подходя ближе. У меня перехватило дыхание, пока я смотрела, как он приближается, всего в нескольких дюймах между нами. Я напряжённо ждала, что он поднимет руку и прикоснётся ко мне, но этого так и не произошло. — Ты всегда можешь называть меня Кэллум.
— Хорошо, — сказала я на выдохе. От его близости у меня закружилась голова.
— Просто было пора. Вернуться домой.
Я тупо кивнула, не уверенная, что сказать, но желая знать всё.
— Я был не в порядке, и то, чем я был раньше, было сплошным беспорядком, скрытым за тонкой оболочкой. Я думал, что обрёл контроль над собой — над своим прошлым, но это было ложью. Каждая мелочь, которая затрагивала этот вопрос, вводила меня в ступор. Который я мог проигнорировать, потому что это был только я, — он выдохнул смешок и улыбнулся мне. — Но потом появилась ты, и моя потеря контроля стала проблемой. Я больше не мог игнорировать это и прятать голову в песок. Я столкнулся с тем, как мои действия влияют на моё будущее. И, Оклин, я хочу будущего. Будущего, которое я смогу выбрать. Будущего, в котором меня не будет преследовать моё прошлое.