Он поднимает руку и нюхает то, что лежит у него в руке из моей корзины. Он наблюдает за мной. Я закрываю глаза, молясь всем, кто готов меня выслушать, позволить ему оставить меня в живых.
Вскоре я слышу скрип лестницы, и мои глаза распахиваются. Комната пуста. Дверь внизу со скрипом закрывается, и замок щелкает ключом, которым он воспользовался, чтобы попасть внутрь. Слезы бурлят во мне, быстро капая, когда я проскальзываю к окну. Та же фигура в капюшоне медленно скрывается в ночи.
Меня охватывает гнев, и я бросаюсь обратно к кровати, не раздумывая набирая номер Райкера.
— Карина? Ты в порядке? — спрашивает он, поднимая трубку. Его греховно хриплый, сонный тон почти срывает мою миссию.
— Он был в моем доме, — говорю я ему.
Я подхожу к корзине, куда он бросил все, что было у него в руках, прежде чем выйти из дома. Мои трусики. Он нюхал мои трусики.
Меня охватывает беспокойство.
— Что? — Райкер кричит. Я возвращаюсь к окну и вижу, как по всему дому зажигается свет, прежде чем его фигура появляется на крыльце.
Он со всех ног бежит к моему дому, и я так благодарна, что слезы застилают мне глаза, когда я спешу вниз, чтобы впустить его. Он заключает меня в объятия, заталкивая нас обоих внутрь, прежде чем включить свет в моей гостиной и оглядеть меня с ног до головы.
— Я в порядке. Ну, нет, я не в порядке, но он не прикасался ко мне, — говорю я ему, чувствуя, как слезы текут по моим щекам.
— Как он вошел? — Он поворачивается, открывает дверь и осматривает ручку и косяк.
— Он использовал гребаный способ спрятать ключ, — смущенно признаюсь я.
Я подхожу к нему сзади, приподнимаю коврик, беру ключ и кладу его в карман.
— Эй, — говорит он, вставая и притягивая меня к себе. — Это не твоя вина. У многих людей есть ключ под ковриком, и они не пускают в свой дом долбаных чудаков.
— Он стоял над моей кроватью и нюхал мои трусики, — говорю я ему, щеки горят, когда я признаю интимные подробности этого навязчивого момента.
— Что за черт? — шепчет он, оглядывая комнату. — Он сделал что-нибудь еще?
Я помню, что раковина была включена. — Он был на кухне. Это то, что я услышала первым. Я услышала, как открылась вода.
Я спешу на кухню, включаю свет и оглядываюсь по сторонам.
Какого черта?
— Что-нибудь изменилось или пропало? — Райкер спрашивает меня, оглядывая комнату, пока он проходит передо мной.
— Он помыл мою посуду, — выдыхаю я.
— Что? Он многозначительно смотрит на меня.
Я киваю. — Он помыл мою посуду. И если подумать, бывают ночи, когда я не помню, как делала это, и все же, когда я спускаюсь утром, она чистая...
Он в замешательстве хмурит брови. — Я имел дело с гребаными чудаками, но это...
-Ага.
— Я знаю, что ты должна прийти ко мне на ужин завтра вечером, и это будет наше первое свидание и все такое, поэтому я не хочу раздвигать твои границы, но ты и кошки не хотите прийти и остаться со мной сегодня вечером? Я, конечно, буду спать на диване. Но мне было бы спокойнее знать, что ты в безопасности.
Он смотрит вниз, возвышаясь надо мной. Меня согревает, что он включил в список моих кошек, но я знаю, что привести их туда было бы настоящей занозой в заднице. И все же я киваю.
— Я действительно не хочу оставаться здесь на ночь, но ты можешь остаться здесь? Если я достану переноску для кошек, Пятачок потеряет свое дерьмо. Он будет думать, что идет к ветеринару, и это приобретет огромное значение.
Он улыбается, его глаза полны понимания. — Конечно. Позволь мне пойти и запереть свой дом.
Я иду в ногу с ним, и он смотрит на меня, приподнимая бровь. — Куда ты, туда и я. По крайней мере, на сегодняшний вечер.
Он смеется. — Тогда давай, таг-а-лонг.
После спора о том, где спать, заперев свой дом и подравшись с Тигрой за его половину кровати, Райкер оказывается рядом со мной в моей постели. Мы оба лежим на спине, уставившись в потолок, пока неловкая, звенящая тишина наполняет комнату и каждую пещерку моих ушей.
Это самое удобное место для сна, и от того, что он будет внизу, мне не станет легче. Я все равно буду чувствовать себя одинокой.
— Спасибо тебе за это, — шепчу я.
— Конечно. Он поворачивается ко мне, и я инстинктивно делаю то же самое.
Я не могу отрицать, что между нами что-то есть, но это не одно и то же. Этого недостаточно. Я считаю себя девственницей, хотя это и не так. У меня украли мою девственность вместе с достоинством и чувством безопасности. Мне потребовались годы, чтобы привыкнуть к тому, что я могу жить самостоятельно. А теперь, похоже, кто-то другой пытается разрушить то, что я построила.
Я этого не допущу.
Я, блядь, этого не потерплю.
Мое одиночество принадлежит мне.
Я ждала, когда смогу ‘потерять девственность’ со следующим мужчиной, которого захочу впустить в свое тело. Я смирилась с тем, что это что-то значит. Я очень долго думала, что хотела бы, чтобы этим человеком был Райкер. Но даже при том, что я чувствую себя в большей безопасности рядом с ним, это не то же самое, что всего несколько часов назад, когда я стояла в своем кабинете слишком близко к Эмери.
Это не одно и то же.
Я продолжаю говорить себе выбросить эту идею за дверь, потому что он, помимо всего прочего, мой босс, но мои мозг и тело сошлись в битве, и я стою в стороне, ожидая, кто победит.
— Не устала? — Спрашивает Райкер.
Я качаю головой. — Мое тело кажется слишком живым, чтобы спать, — признаю я.
— Это из-за адреналина, со мной часто такое случается в полевых условиях. Черт, иногда, если за смену произошло слишком много событий, я часами не могу лечь спать после возвращения домой. Его взгляд, кажется, темнеет даже в комнате, освещенной луной. — Хотя с этим я мог бы помочь.
— Помочь с чем? — Что? — шепчу я.
Несмотря на то, что он не Эмери, атмосфера, между нами, по-прежнему электрическая, ощутимая.
— Помогу тебе спуститься, — говорит он, придвигаясь ближе ко мне под одеялом, когда Тигра решает, что с него хватит, и спрыгивает на пол, недовольно мяукая.
Никто из нас не улыбается и даже не смеется. Мы слишком поглощены тем, что, черт возьми, происходит. Как я перешла от моего босса, приносящего мне ужин, в преследователя у моей кровати, в моего соседа-детектива в моей постели, подкрадывающегося ближе ко мне со страстным выражением в глазах, выше моего понимания.
Наверное, я сплю и в любой момент могу проснуться со стыдом.
Его рука поднимается с кровати, приподнимает мой подбородок, притягивая мой взгляд к себе. — Тебе бы этого хотелось, таг-а-лонг? — спрашивает он.
Я облизываю губы, сглатывая.
— Я... — я пытаюсь сформулировать свой вопрос так, чтобы это не прозвучало как неопытная женщина, которой я являюсь. — Как бы ты это сделал?