Прежде чем я успеваю подумать, мои ноги сами направляются к Гейджу. В руках он держит лопасти, машина жужжит, когда он быстро нажимает на ней кнопки.
Он протягивает мне два весла, глядя вниз на мой отсутствующий взгляд.
— Не прикасайся своей кожей к его коже, когда будешь прикасаться к нему вот этим.
Я рассеянно киваю.
Могу ли я это сделать?
То, что происходит в этой комнате, с этого момента изменит меня навсегда. На молекулярном уровне.
Стоя перед Эмери, я пытаюсь решить, смогу ли я вернуть себе свою силу. Если я смогу стать могущественным за счет причинения вреда кому-то другому.
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе, маленький феникс? - Гейдж шепчет мне на ухо, пугая меня.
Я поворачиваю к нему лицо, отмечая, что его зрачки расширились при одной мысли о том, что он будет наблюдать, как я мучаю своего мучителя.
— Это вообще поможет ему вспомнить? Или это за то, что он сделал со мной?
Гейдж пожимает плечами.
— Немного того и другого. Он может солгать; он может рассказать нам все, что нам нужно знать, еще до того, как лопасти коснутся его тела. Это то, что обычно происходит. Или, он может говорить правду, и, по крайней мере, на мгновение в своей жизни ты почувствуешь себя сильной. Какой в этом вред?
Мой взгляд снова поворачивается к Эмери. Его глаза закрыты; дыхание прерывистое.
— Пожалуйста, я это заслужил. Воспоминаний слишком много! — умоляет он.
У меня болит грудь, но внутри меня закипает гнев.
Он говорит, что воспоминаний слишком много для него? Он тот, кто живет в моих кошмарах бесплатно. Его лицо преследует меня, кажется, всю мою жизнь. Осознание того, что единственная причина, по которой я сегодня в порядке, — это мое молчание, злит меня. Я продала свою душу и свое молчание отцу Эмери всего через несколько дней после того, как подверглась нападению со стороны его грязного титулованного сына. Это единственная причина, по которой я сегодня чувствую себя комфортно и счастливо, и даже она проистекает из той ночи, из самых темных страниц моего прошлого.
Ярость вспыхивает во мне, и я кричу, ударяя по веслам по обе стороны от его головы. Его тело сотрясается в конвульсиях, глаза закатываются, когда электричество пронзает его. Ударные волны проходят через меня, когда я оттягиваю их назад, тяжело дыша и позволяя слезам кипящего безумия покинуть меня.
— Это моя девочка. Разве тебе не полегчало? - Гейдж уговаривает.
Нет слов. У меня нет слов для того, что я чувствую, но внутри я чувствую зверя, темного и плотоядного, который оживает, обвиваясь вокруг шеи, когда сила пронизывает нас обоих.
Двигаясь вперед, когда Эмери возвращается в чувство, я обрушиваю на него еще одну волну силы, крича на весь склад, эхом отдаваясь от своих мучений через нас троих, когда я отпускаю это. Как будто я вижу, как моя тоска покидает меня в криках боли, разносящихся по воздуху, как будто они живые.
Гейдж хватает меня за руки, отводя их назад вместе с лопастями.
— Мы не хотим убивать его, малышка, — говорит он мне, держа меня за запястья.
Меня осеняет осознание, и я роняю весла, отступая назад, когда они с грохотом падают на пол, и прикрываю рот рукой, когда у меня вырывается крик удивления.
— Что я наделала? - Я рыдаю, глядя на бессознательное тело Эмери. Гейдж выключает аппарат, проверяя пульс, прежде чем подойти ко мне.
Я отступаю назад, ударяясь спиной о холодную стену.
— Это не ты здесь облажалась. Это он. Он забрал то, что ему не принадлежало, ты забираешь это обратно. Когда он придет в себя, мы посмотрим, вернула ли работа ему больше воспоминаний.
Гейдж притягивает меня к себе, и эмоции переполняют, рыдания вырываются из меня, как вода из прорвавшейся плотины. Когда я обнимаю его, то понимаю, что весь кайф от наблюдения за тем, как я срываюсь на Эмери, пробудилось в нем. Его твердость прижимается к моему телу, и мое тело согревается. Отстраняясь, я смотрю вниз, туда, где его член тверд как сталь.
Его глаза следят за моим взглядом.
— Ты была великолепна, малышка.
Мое тело оживает от его похвалы, как будто я выступаю исключительно для него, исполняя симфонию электричества для его развлечения.
Я сыграла прямо на руку дьяволу, и я не слишком уверена, что ненавижу это. Даже когда во мне пытается пробудиться разочарование в себе и в том, что я натворила, жар сжигает его под его непоколебимым взглядом.
Поднимаясь на цыпочки, я соединяю свои губы с его губами, проглатывая глубокий, гортанный стон. Языки соприкасаются, руки хватают друг друга везде, где только можно, поцелуй требовательный и горячий. Адреналин наполняет меня и увлекает вперед, в глубины разврата.
Я больше не знаю, кто я, но в этот момент я чувствую себя могущественной. Могущественнее, чем я когда-либо чувствовала раньше. И это из-за него. Даже несмотря на то, что я в полной заднице из-за того, что произошло, и того, что я натворила, я знаю, что это из-за него.
— Малышка... — выдыхает он, отстраняясь.
Я качаю головой. — Я забираю обратно свою силу, помнишь?
Он с жаром смотрит на меня.
— Я неравнодушен к тому, что ты запланировала, но я не хочу быть с тобой таким образом. Не здесь. Не... — он замолкает, глядя на Эмери, который без сознания.
Я стаскиваю свитер, затем снимаю лифчик.
— Это лучшее место. Я хочу вернуть свою силу, и ты будешь первым, кого я впущу в себя после того, что он сделал. Позволь ему очнуться. Пусть он, блядь, хоть раз посмотрит, как я наслаждаюсь своим собственным выбором. Он разрушил меня... - Я смотрю вниз, пока слова гремят во мне.
Гейдж подается вперед, приподнимая мой подбородок, его глаза встречаются с моими, и ухмылка растягивает его губы.
— Нет, он этого не делал. Но я собираюсь это сделать.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Аноним
Г
лаза Карины округляются от моих слов. Наблюдая, как она опаляет Эмери Станнер электричеством и яростью, мой член напрягается настолько, насколько это возможно, не причиняя при этом гребаной боли, но это играет вторую скрипку по сравнению с ее обнаженной грудью с дерзкими сосками, стоящими дыбом передо мной. Я имел в виду именно это, я собираюсь погубить ее. Если не ее тело, то ее душу. Только посмотри, на что я уже заставил ее пойти. Моя Карина не сделала бы этого, если бы я не шептал ей на ухо. Или сделала бы?
Я твердо верю в месть, и она работала на того самого человека, который причинил ей боль не просто так. У нее был план в рукаве, и у меня не было времени разобраться в нем, прежде чем она назвала мне его имя и направила меня по этому пути, который привел нас обоих сюда сегодня вечером.
Прежде чем я успеваю моргнуть, она стягивает джинсы, отбрасывая ботинки и кучу одежды в сторону. Отступая, я забираю ее. Ее полная фигура на мгновение привлекает мое внимание, и я вижу, как она начинает сомневаться в себе, прикрывая грудь.