— Прости, — бормочу я, удивляя нас обоих.
— Правда? Или ты боишься? — спрашивает она, умело обращая мои слова ко мне, когда поворачивается ко мне.
Я стараюсь не ухмыляться, потому что она серьезна.
Я открываю рот, и она накрывает мои губы пальцем.
— Никакой лжи. Я чертовски ненавижу ложь, — шепчет она.
— Ты слишком быстро учишься, ты знаешь это? — Спрашиваю я.
Она улыбается. — Отвечай на вопрос.
— И то, и другое. Мне жаль, и я боюсь потерять тебя.
Ее взгляд смягчается, когда ее рука касается моей щеки. — Я не знаю тебя, Гейдж. У меня такое чувство, что не многие действительно так думают.
— Я дам тебе узнать себя. Но только тебе.
Ее большой палец медленно проводит по моей щеке.
— Мне нужно время. Сегодняшний вечер был насыщенным.
От ее слов у меня сжимается в груди, я не хочу, чтобы они так сильно повлияли на меня, но я знаю, что она видела реакцию на моем лице.
Она скользит по сиденью, боком устраиваясь у меня на коленях, упираясь ногами в сиденье со своей стороны.
Обхватив ладонями мое лицо, она говорит: — Не думай, что я хоть на секунду сожалею о том, что сделала с тобой. Давным-давно я поклялась никогда не впускать мужчину в себя, пока это не будет моим выбором. Пока это не покажется правильным. Все, что касалось нас с тобой, было кульминацией сегодняшнего вечера. Если бы я могла, я бы сделала это снова.
— Я имею в виду, это можно устроить, — говорю я ей, кладу руку ей на бедро и сжимаю, прежде чем отпустить, позволяя эндорфинам накачать ее.
Она всхлипывает, прислоняясь ко мне лбом и позволяя волне боли, смешанной с удовольствием, прокатиться по ней.
— Ты знаешь, что я имела в виду, — рычит она.
— Ммм, понимаю. — я улыбаюсь.
— Та ночь определила мою жизнь, и я даже не помню всего этого. Мне нужны факты, я хочу знать, что хранят его воспоминания, и я не могу объяснить, зачем они мне нужны. Я хочу правду. И я хочу знать, как он это скрывал.
— Ты хочешь погубить его? — Я спрашиваю ее, и что-то мелькает на ее лице, но лишь на мгновение.
— Я пока не знаю, — признается она.
Я усмехаюсь.
— Я знаю, это звучит безумно. Я должна хотеть погубить его, верно? Но он не погубил меня. Возможно, это идиотский взгляд на вещи, но деньги, которые мне платили, позволили мне закончить колледж, обеспечить мой желудок едой и крышей над головой. С этого момента моя жизнь приняла плохой и хороший оборот.
— Кто тебе заплатил? — Спрашиваю я.
Она пожимает плечами. — Какой-то адвокат пришел за мистером Станнером. По крайней мере, я предположила, что он был за него. Он сказал мне, что умер какой-то давно потерянный родственник. Я знала, что это чушь собачья. Я знала, что они скрывали то, что произошло. Но признать, что они знали обо мне и о том, что произошло, означало признать всю причастность к инциденту. Я не дура. Я также не собиралась драться с ним в суде, когда мое единственное убежище сгорело дотла. Даже сейчас оно невероятно обуглилось внутри. Его еще никто не ремонтировал.
Ее правда посылает ударные волны через мой центр. Гнев нарастает из-за того, через что она прошла. Осознание того, что она была в том доме той ночью, потому что ей больше некуда было пойти, и Эмери сделал то, что он сделал, все ради какой-то извращенной забавы, заставляет меня хотеть вонзить в него свой гребаный клинок. Я не слишком уверен, что в конце концов не сделаю этого. Но она заслуживает своих ответов. Если это то, что ей нужно, это то, что она получит.
Я до сих пор не уверен, что привело меня к ней, как мотылька к пламени, но я слишком облажался, чтобы заглядывать в это слишком глубоко. Я хочу ее, и что бы я ни должен был сделать, чтобы заполучить ее, я, блядь, сделаю. Я только надеюсь, что не запятнаю ее так же сильно, как запятнан я.
Наблюдаю за ней сегодня вечером с веслами в руках, кричащей, когда она избавилась от части боли, которую несла в себе годами. Боль из-за того, что я не совсем уверена, что процесс окрашивания еще не начался.
— Что ты помнишь из той ночи? - Я спрашиваю, рискуя, что она отключится.
Она сглатывает, кладет руку мне на шею и слегка сжимает, как будто хочет вернуться к реальности, прежде чем погрузиться в воспоминания.
- Я помню, как услышала, как он зашел в ванную, и пошевелилась. Это было глупо. Если бы я сидела тихо, он бы не узнал, что я там. Он отдернул занавеску, и я встала. Когда мы впервые встретились лицом к лицу, на мгновение мне показалось, что он собирается быть добрым ко мне. Между нами что-то было. В нем всегда была эта искра. Я была по уши влюблена в него в школе. Каждая девочка влюблялась. Но я была грязной, недоедающей и в изодранной одежде. Конечно, он бы не захотел меня, верно? Но потом он захотел меня. Но наступил момент, когда я больше не хотела его. Я хотела выбраться из ванной живой. Последнее, что я помню, это то, как он ударил меня. Я насмехалась над ним, дразнила его, чтобы заставить его ударить меня.
— Почему? — Спрашиваю я, вырывая ее из воспоминаний, пока она не погрузилась слишком глубоко.
— Потому что я не хотела быть частью этого. Я не хотела вспоминать. Теперь это все, на чем я могу зациклиться. Я знала, что в доме были люди, многие из них. Я слышала, как они пили и кричали. Но я не знала, что он там, и подумала, что если я буду вести себя тихо...Иногда я задавалась вопросом, правильно ли я ненавижу мужчину. Был ли это Эмери. Да, он был там, когда вырубил меня, но когда я пришла в себя... — она замолкает, ее глаза пусты, пока она ищет в файлах в своем мозгу образы той ужасной ночи.
— Что? Когда ты пришла в себя, что? - Я уговариваю.
— Это Коннер разбудил меня. Он был весь в поту и...
— И что же, Карина?
Она смотрит на меня.
— Я не осознавала этого до сегодняшнего вечера, по очевидным причинам. От него пахло сексом.
Признание проносится в моем мозгу, отражаясь от каждого гребаного синапса.
— Ты думаешь, они оба... — Я даже не могу закончить вопрос. От того, как долго эти двое использовали ее, меня тошнит даже от одной мысли об этом. Я поднимаю руку и поворачиваю ее лицо к себе, целуя ее, главным образом для того, чтобы вырвать нас обоих из ледяных когтей прошлого.
Она отстраняется. — Я не знаю, и это меня беспокоит. Мне нужно знать.
— А потом они заплатят? — Спрашиваю я.
— Что бы ты с ними сделал? — спрашивает она.
— Я? — Спрашиваю я.
Она кивает. — У меня такое чувство, что ты бы сжег этот гребаный мир ради меня. Признаю, это пугает. Но, с другой стороны, это то, в чем, я думаю, я нуждалась долгое время. Кто-то, кто был бы рядом со мной. Кто-то, кто поставит мужчин, которые трахнули меня, на колени передо мной, покроет меня своей кровью, когда отомстит за меня.