— Да, я так и сказал. Я много раз вспоминал о тебе со следами от моего ножа, Карина. Я не буду этого отрицать. Но я не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль. Зная теперь, что я делаю, мысль о тебе, покрытой кровью, отчасти утратила свой блеск.
У меня отвисает челюсть, я борюсь с тем, чтобы удержать внутри звуки, которые я хочу издать. Мой мозг пытается осмыслить его слова.
— Но... О, черт, — мои слова замирают, когда он просовывает палец внутрь меня.
— Черт возьми, ты такая грязная девчонка. Посмотри, какая ты мокрая для своего преследователя. И еще думаешь о моем клинке? Ты собираешься довести меня до смерти, не так ли, малышка? — стонет он, добавляя еще один палец и извиваясь, медленно входя и выходя из меня.
Мои руки находят мои волосы, проскальзывают сквозь них и дергают их, чтобы добавить элемент, который вернет меня к реальности.
— Боже, Гейдж!
Мои бедра двигаются в такт с ним. Это не ускользнуло от меня. Он пытается отвлечь меня от темы допроса. Но он ошибается, если думает, что я собираюсь сдаться. В тот момент, когда он рассказал мне о своих развратных идеях, я подумала, что они отвратительны, испорчены. Но после того, что мы сделали на складе, мысль о том, как его клинок пронзает мою плоть, пока он трахает меня, заставляет мою кровь закипать в венах.
Когда он убирает пальцы, я хнычу, как капризный ребенок, и он улыбается, заворачивая руку за спину, перенося свой вес на руку рядом с моим телом.
— Это то, чего ты хочешь, малышка? — спрашивает он меня, его нож поблескивает в слабом свете, проникающем в комнату из коридора.
— Я...я не знаю...
В одно мгновение я понимаю, что облажалась. Кончик его лезвия касается моей шеи, задевая плоть и заставляя меня задыхаться.
— Никакой гребаной лжи. Ты же знаешь, я это ненавижу.
Я киваю.
— Мне жаль.
Он ухмыляется, и я знаю, какими будут его слова. — Правда?
— Это то, чего я хочу, — признаюсь я.
— Почему? — спрашивает он.
— Что-то об опасности, которую ты представляешь, в сочетании с безопасностью, которую я чувствую рядом с тобой. Я не знаю... Это заставляет меня чувствовать...
— Сильной, — шепчет он, наклоняясь и легко целуя меня в губы.
— Да, могущественной. Я хотела попробовать. С той самой ночи, когда ты сказал, что ты...ты останешься со мной.
Что-то мелькает на его лице, и он встает с кровати. Мой разум в замешательстве пытается понять, расстроила ли я его, попросив об этом, признавшись в своих мыслях.
— Беги, — говорит он.
Я выскальзываю из кровати. — Что?
— Беги от меня, малышка. Не дай мне поймать тебя. Если я это сделаю, ты чертовски пожалеешь об этом, — рычит он, указывая ножом на дверь.
Это очень похоже на ту ночь, когда он не доверял себе, чтобы не прикоснуться ко мне. Ночь, когда он держал меня за горло в этой самой комнате и смотрел на меня, как на гребаное бесценное сокровище.
Смеясь, я выбегаю из комнаты, двигаясь всем телом по своему дому, полностью обнаженная и беззастенчивая. День принял такой странный оборот, я оказалась на складе с моим преследователем и напавшим на меня человеком. Теперь, кажется, пришло время забыть обо всем и повеселиться. К черту, если я этого не заслуживаю.
Я резко останавливаюсь в гостиной, точно зная, куда идти. Шкаф мягко закрывается, когда я проскальзываю в небольшое пространство для лазания, зная, что пробуду здесь ровно столько, чтобы насмехаться над ним до чертиков.
Его шаги громкие, половицы скрипят, пока он ищет меня.
— Карина! Тебе лучше хорошо спрятаться. Что я сделаю с этим телом, если найду его. Я не могу нести ответственность. В конце концов, я опасный человек.
Я прикрываю рот рукой и хихикаю.
Подумав об этом всего дважды, я наклоняюсь и открываю маленькую дверь, чтобы, когда он увидит, что она открыта, он смог пролезть внутрь, а затем я двигаюсь по темному потайному коридору, прижимаясь к стене в тени.
— Итак, что у нас здесь, — говорит он, когда я слышу, как он протискивается через небольшое отверстие.
Хранить молчание — тяжелая работа.
Мое тело пульсирует, умоляя, чтобы к нему прикоснулись. Кажется, в какой-то момент своей жизни я стала чем-то вроде адреналинового наркомана. Каждый раз, когда он рядом со мной, волнение более чем ощутимо. Дыхание сбивается волнами, когда он приближается.
— Это ты, моя маленькая Карина? — спрашивает он, и мой пульс колотится у меня в горле, когда моя киска волнами напрягается в ожидании того, что он сделает, когда найдет меня.
Маленькая часть меня задается вопросом, была ли правда в его угрозе.
У меня сжимается горло, и я откидываю голову назад, прекращая дышать, которые я сдерживала, насколько могла.
— Вот ты где, милая девочка, — говорит он, и мою грудь переполняют расцветающие чувства. Их так много. Слишком много, чтобы распаковывать в этот момент. Что-то в нем заставляет меня снова чувствовать. Чувствовать нечто большее, чем страх. Прошло так много времени с тех пор, как страх не был чем-то, что когда-либо присутствовало.
— Вот и я, мой вуайерист, — шепчу я, когда он вводит свое лезвие внутрь, моя кожа кричит мне, чтобы я оттолкнула его. Но когда покалывание сливается с барабанным боем моего пульса, моя киска содрогается в предчувствии грядущих событий.
— Ты не очень хорошо пряталась. Похоже, ты хотела, чтобы тебя нашли, — оценивает он.
— Тебе так показалось, не так ли? — Спрашиваю я.
Его клинок звякает, когда он убирает его от моего горла и бросает на пол.
Одной части меня грустно это слышать, а другая часть делает глубокий вдох.
— Здесь слишком темно, чтобы смотреть, как ты истекаешь кровью из-за меня. Но однажды, когда я решу, что ты готова, твоя кровь потечет по этой прекрасной плоти ради меня, — говорит он. — Но не думай, что ты сорвалась с крючка.
Прежде чем его слова доходят до меня, он поднимает меня, прижимая спиной к стене, когда протягивает руку между нами, высвобождая свой член и умело находя мой центр.
Он парит подо мной, так близко к тому, чтобы войти в меня, сводя меня с ума от желания.
— Для тебя это нормально? Пожалуйста, скажи мне, что это нормально, Карина. Я не знаю, сколько еще самоконтроля осталось во мне...
— Пожалуйста! Все в порядке, я в порядке. Ты нужен мне, — умоляю я.
Позже я собираюсь пролить слезу признательности за то, что у него вообще хватило самообладания остановиться и убедиться, что со мной все в порядке. Но прямо сейчас все, о чем я могу думать, — это снова почувствовать его. Только он и я, в темноте, держащиеся друг за друга, как будто мы последние два существа на планете, дышащие вместе, друг для друга.
Он не нежен, когда входит в меня, трахая. Мы оба прижимаемся ртами друг к другу одновременно, мои руки находят его волосы, пока он сжимает мою задницу, приподнимая меня вверх и вниз с каждым ударом. Не пройдет много времени, как мое тело снова достигнет того предела, на котором он довел меня наверху, в спальне. Я уже чувствую кульминацию, молящую об освобождении.