Хотя я всегда считал его бессмертным. Всегда держал себя в руках. Это то, чем я восхищался в нем. Его способность сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Теперь я знаю, что это потому, что у него есть власть. Слишком много власти.
И я собираюсь забрать это у него.
— Расскажи мне, Коннер, в чем, черт возьми, заключалась твоя роль в ту ночь. И не упускай никаких деталей. Потому что мне нужно знать, что я сделал, и мне нужно знать все.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Карина
Я
не работала с тех пор, как вернулась со склада. Я имею в виду, честно говоря, после того, как вы замучили своего босса, пока он был прикован к стулу, я не думаю, что он ожидает, что вы вернетесь к работе. Я ворчу и закрываю лицо, а Тигра мяукает, запрыгивая на диван и прижимаясь ко мне. Откидываясь на спинку, я позволяю своим ногам раздвинуться. Тигра забирается ко мне на колени, устраиваясь поудобнее и разминая мою ногу ногтями.
Обычно я бы сбросила его с себя, но это странно успокаивает. Как будто он помогает мне высвободить что-то маленькими сосредоточенными уколами своих коготков.
— Во что, черт возьми, я вляпалась, а, приятель? — Спрашиваю я.
Мои мысли путались с тех пор, как Гейдж ушел прошлой ночью. Аманда была моей старшей сестрой, и даже думать о ней сейчас в прошедшем времени странно. Но, думаю, так было много лет. Ее подобрал CPS, когда мне было всего шестнадцать. Мне всегда лучше всех удавалось прятаться, когда они приходили на зов, потому что дом в Вестпойнте был моим утешением.
Пока это не стало моим кошмаром.
При мысли о Гейдже с канистрой бензина, поджигающем дом с телом Аманды внутри, у меня сводит живот. Моим первым инстинктом было, что он такая же жертва, как и я. Жертва своего отца, а до него — деда. Он хотел заняться семейным бизнесом, хотел проявить себя, и ему поручили задачу, которая изменила траекторию всей его жизни.
Я повсюду искала Аманду. Ждала, когда подъедет машина, когда папа выйдет из тюрьмы с ней на заднем сиденье. Я умоляла его пойти и забрать ее. Он всегда просто спрашивал меня, какой смысл драться, потому что знал, что не сможет держать нос в чистоте.
В то время как Эмери в ту ночь сбежал невредимым и по ночам утешался теплой постелью и всеми деньгами, которые его окружали, чтобы прокормиться, я с тех пор была на холоде. Особенно, когда появлялся CPS. Только когда я выяснила, что спортзал в школе не закрывают, я нашла новое утешение после того, как сгорел Вестпойнт.
После этого моя память была настолько нечеткой, что я неделями ходила как в тумане. Единственное, что запомнилось мне, были глаза Эмери, прежде чем меня накрыла тьма. Это было все, что у меня было, пока я не увидела его год назад в телевизионной передаче. О чем это было, я не могу вспомнить. Я была прикована к его глазам. Неземная синева и смертельная опасность. И вот тогда ко мне потекли обрывки воспоминаний. Фрагменты, которые я хотела бы убрать.
— Давай, пойдем спать, — говорю я Тигре, не в силах больше сдерживаться. Я сведу себя с ума. Я перешла с вина на ромашку, а также удалила камеры, которые не приносили мне пользы, сменила замки, спрятала ключ в менее заметном месте и повесила деревянные жалюзи на все окна.
Я провела день, укрепляя свой замок.
А потом задалась вопросом, впущу ли я когда-нибудь Гейджа обратно в нее.
Когда он ушел прошлой ночью, я провела тридцать минут, желая, чтобы он вернулся. Что он знал, что каким-то образом он мне нужен, даже если он настолько запутался в этой неразберихе, что не видит выхода. Но потом меня охватил гнев. Точно по расписанию.
Гнев за Аманду. За моего отца, который так и не смог похоронить ее и открыть гроб. Такие мужчины, как Гейдж и его отец, не оставляют следов. Кошки следуют за мной наверх, пока я шатаюсь, эмоции переполняют мою грудь.
Все мужчины в моей жизни, у которых нет четырех ног, являются причиной моей боли, и я не могу игнорировать этот факт. Как я могу когда-нибудь снова доверять Гейджу? Как я могу когда-нибудь снова кому-нибудь доверять? Всего две ночи назад он был внутри меня. Я глупо думала, что это был ключевой момент между нами и предзнаменование того, что должно было произойти между нами. Что мы сворачиваем за угол, спускаемся по тропинке, где только-только взошло солнце.
Но я ошибалась.
Половина из этого — моя вина. Кто позволяет своему преследователю так глубоко проникать в свою жизнь? Кто-то с глубоко укоренившимися проблемами, вот кто.
Я вздыхаю, чищу зубы и надеваю толстовку с капюшоном и короткие мужские трусы, прежде чем скользнуть под одеяло и выключить свет на прикроватном столике. Я засовываю телефон в карман толстовки. Потому что в наши дни никогда не знаешь, когда он тебе понадобится.
Невероятно, но мои веки тяжелеют тем дольше, чем дольше я лежу на кровати и прислушиваюсь к ненормальному вращению потолочного вентилятора над головой. И я могу только надеяться, что то, что я вижу за ними, — это темное забвение.
Вместо глаз миллионера.
— Карина, перестань. Мы должны поднять тебя, — умоляет Коннер, натягивая мои брюки на бедра и застегивая их.
Но когда я сажусь, комната кружится. В голове так сильно пульсирует, а в лице такое ощущение, будто что-то сломано.
— Я не могу, — невнятно произношу я, тряся головой, пытаясь прояснить зрение.
— Что? Почему? Давай.
Он не слушает. Никто никогда не слушает. Но я также, кажется, не очень хорошо произношу слова. Мои движения тяжелы, как будто я нахожусь под водой. Идти сквозь туман тяжело, особенно когда он не рассеивается.
Коннер тянет меня к двери, и я изо всех сил пытаюсь вырваться из его объятий. — Мои вещи, — вырываюсь я.
Он оглядывается на ванну, пока я изо всех сил пытаюсь добраться до нее. Борясь с медлительностью, я пытаюсь упаковать все свои вещи. Мое тело болит, а штаны насквозь пропитаны моей кровью. У меня уже были месячные, поэтому я знаю, что пока я была в отключке, произошло что-то ужасное.
— Оставь это, нам нужно идти.
Я поворачиваюсь к нему.
— Конечно, ты не поймешь. Это все, что у меня есть, Коннер.
Что-то в нем меняется. В его глазах появляется беспокойство, но больше из-за того, что он пытается сделать, а не из-за того, что помогает мне с моими немногочисленными вещами.
Из-под двери клубится дым, и я ахаю.
Коннер цокает, подбегая ко мне и быстро пакуя мои вещи, закатывая мой спальный мешок обратно в матерчатый мешок. Закрепив мой рюкзак на спине, он берет мой спальный мешок под мышку, другой рукой придерживая меня, пока открывает дверь.