— Расскажи мне, что ты помнишь, — говорю я почти неслышно.
Она жестом приглашает меня сесть на диван рядом с ней. Оторвав ноги от пола, она подтягивает их к груди, обхватив руками.
— Самый последний сон, который мне приснился, был о том, как Коннер помогал мне выбраться из дома. Повсюду был огонь. Падали балки. Там было тело... - Она сглатывает, закрывая глаза и позволяя воспоминаниям прийти непрошеными. Что-то, на что даже у меня не хватает сил.
Она, наверное, самый жесткий человек, которого я встречал в своей жизни.
Кроме того, для ее питбуля из "Сталкера". Еще одна вещь, которую мне нужно с ней обсудить.
— Значит, эта часть его рассказа верна. Он сказал мне, что помог тебе благополучно выбраться из дома. Хотя я клянусь, что либо в папином досье, либо в досье Коннера говорилось, что она пропала из ванной перед пожаром. Ничто не имеет смысла, и тот, кто, кажется, знает больше всех, не будет говорить.
Она кивает.
— Он так и сделал. Он посадил меня в машину к Уэсу, но я не помню, куда он меня отвез. Это странно. Остаток ночи все еще пропущен.
Я смотрю на нее, поднимая брови на лоб. — Он не рассказал мне эту часть истории.
— Ты спросил его, не... Гейдж, он задается вопросом, был ли это Коннер, а не ты, — признается она, облизывая губы.
Ее питбуль.
Я прикусываю язык и пока ничего не говорю ей о нем.
— Я мало что помню после того, как ударил тебя, Карина. И я буду жить с этим образом причинения тебе боли всю оставшуюся жизнь. И каждый раз, когда мне это снится, я просыпаюсь, и мне так плохо от этого, Карина. - Я опускаю голову на руки и слышу, как она подходит ко мне, чтобы утешить. Она передумывает и откидывается на спинку стула.
— Что ж, я знаю, каково это. Я ненавидела тебя с тех пор, как ко мне стали возвращаться воспоминания. С тех пор, как я увидела тебя по телевизору.
Я вскидываю голову. — Итак, ты признаешь, что пришла сюда, чтобы уничтожить меня? Это не было счастливой случайностью?
Она неловко смеется, снова опуская ноги на пол и упираясь руками в бедра. — Ничто в нашей ситуации не должно называться счастливым.
Она совершенно права.
— Ты думаешь, он... — Она пытается заговорить, прикусив губу, когда ее прекрасные голубые глаза встречаются с моими.
— Я не знаю, Карина. Я не знаю, как все это дерьмо произошло. Мне кажется, что эта ночь никогда не закончится.
Она вздыхает, громко сглатывая.
— Я была так одержима желанием заставить тебя заплатить, а теперь я такая же плохая, как и ты, я такая…
Я встаю, проводя рукой по растрепанным волосам.
— Не говори этого. Ты мне ничего не должна. Это меньшее, что я заслужил за то, что я помню.
— Ты был...Ты был пьян? Я наблюдала за тобой, ну...Я наблюдала за тобой. Ты никогда не выглядел так, как в ту ночь.
От ее признания, что она наблюдала за мной раньше, у меня сжимается грудь, хотя я не имею права этого допускать. — Я был под кайфом, и я не знаю, что было в том, что я нюхал, если честно. Я никогда не делал этого раньше, и да, я был пьян.
Она кивает, воспринимая информацию. — Ты мог быть еще одним трупом на полу, Эмери. Тебе повезло не меньше, чем мне. Моя сестра не выжила.
— Ты знаешь?
Она кивает.
— Гейдж, он... давай просто скажем, что он хорош в получении информации, которой не должно быть.
Мой интерес усиливается, потому что мой отец не менее хорош в закапывании вещей, но я держу рот на замке.
— Он узнал, что это моя сестра.
— И Деклан, — добавляю я.
Она смотрит на меня.
— Деклан Смит, из футбольной команды. Он тоже умер той ночью. Это из-за наркотиков.
— Гейдж признался мне, что именно он устроил пожар. Я предполагаю, что твой отец нанял его отца, чтобы тот разгреб это дерьмо. В городе ни для кого не секрет, что ваша семья влиятельна.
Эта новость пронзает мою грудь, как чертовски остро заточенный нож. — Я ничего об этом не знаю, меня выпроводили с территории, как только он приехал, но я точно знаю, что он использовал много средств для того, чтобы скрыть подобные вещи, да.
— Ты позвонил ему? — предполагает она, и у меня пересыхает во рту.
Я качаю головой. — Это сделал Коннер. Он всегда был больше похож на моего отца. Он пытался воспитать нас обоих такими. Решающие проблемы сгоряча. Но Коннер воспринял это более естественно, чем я. Послушай, Карина, я не знаю, должен ли я быть здесь. Мы не знаем, я ли тот, кто что-то с тобой сделал. Я просто пил, Коннер только что вышел из моей квартиры, и я был не в себе. Извини, что побеспокоил тебя.
Она встает и подходит ко мне ближе. — Мы оба в любом случае участвуем в этом. Мне нужны ответы так же сильно, как и тебе, Эмери. Признаю, это странное обстоятельство, но мне это было нужно. И я думаю, что тебе тоже.
Ее рука осторожно, испытующе прижимается к моей груди, и мои глаза закрываются. — Мне так жаль, Карина. За все, через что ты прошла. За роль, которую я в этом сыграл. Мне чертовски жаль, — всхлипываю я, прерываясь и выпуская первую волну эмоций из груди.
— Я знаю. Я чувствую это, Эмери. Я знаю, — говорит она, нежно прижимаясь лбом к моей груди. Ее собственные слезы текут, когда ее тело сотрясается, но я крепко прижимаю руки к бокам. Я никогда больше не прикоснусь к ней без разрешения. Я никогда ни к кому больше не прикоснусь без разрешения.
Это не тот, кто я есть. Это не тот, кем я хочу быть.
Но что, если нападавший — я?
— Я должен идти, но давай сохраним открытое общение, между нами. Мы работаем с обеих сторон и разберемся во всем этом дерьме, хорошо? — Спрашиваю я.
Она отстраняется, вытирает слезы с лица и кивает. — Мы разберемся с этим дерьмом вместе, — соглашается она.
— Послушай, этот парень, с которым ты тусуешься... — вздыхаю я. Как я могу говорить ей всякую хрень о ее жизни, когда я огромная часть того, что ее жизнь пошла под откос? — Просто будь осторожна.
Она поднимает на меня оценивающий взгляд.
— Я знаю, что не имею права ничего говорить об этом, Карина, я просто...
Я замолкаю, когда дверь распахивается, и на пороге появляется сам питбуль с пистолетом в руках, глаза полны решимости убить.
— Отойди от нее, блядь, сейчас же — кричит он, закрывая за собой дверь своим массивным ботинком.
Мои руки взлетают вверх, даже не задумываясь, и Карина поворачивается, направляясь к нему.
— Карина, отойди от него, он явно неуравновешенный, — кричу я, но она придвигается ближе, кладя руку ему на плечо.
— Гейдж, все в порядке. Я позвала его сюда.
В глазах Гейджа не исчезает ярость, и он не отрывается от меня. Я поднимаю руки выше.
— Зачем тебе понадобилось звать его сюда? Тебе нужно время, чтобы переварить то, что я тебе сказал, но он может прийти и посидеть на диване и обсудить это с тобой? — выпаливает он, и она переводит взгляд с нас на нее, ее брови хмурятся от растущего напряжения.