Признаваясь ей в этом, я чувствую себя распоротым, с широко раскрытой грудью, в которую она может заглянуть. Но я пообещал ей честность, и на этот раз я собираюсь сдержать данное обещание. На этот раз я собираюсь быть мужчиной, заслуживающим толики ее доверия.
Удачи! Они мне не помогли. Видела миллион таких.
Так или иначе, то, что она тоже побывала на одном, заставляет меня чувствовать себя более нормально. Как будто мы вместе. Даже если я могу оказаться злодеем в конце ее истории.
Я буду держать тебя в курсе, но может быть поздно...
Отправляй смс в любое время.
Это кратко и по существу, и я набираю и удаляю три сообщения с ответами, прежде чем решаю оставить это до тех пор, пока мне не будет что ей сказать. Будет что предложить.
Дверь открывается, и входит Сюзанна, вальсируя, с непринужденным видом бросая бумаги на мой стол.
— Подпиши их, — говорит она, и я бросаю телефон на стол и просматриваю бумаги. Компания органического мужского нижнего белья.
— В чем твоя проблема? — Спрашиваю я, подписывая те, которые мне нравятся, и помечая изображения крестиком, когда мне это не нравится.
— Моя проблема? О, давай посмотрим... Я выполняю работу двух человек с тех пор, как новый редактор, которого вы наняли, испарился, но ваш партнер не позволяет мне уволить ее по какой-то безбожной причине, а это значит, что я не могу никого нанять на эту должность, потому что она закрыта. Затем я пытаюсь позвонить и поговорить с маленькой шлюхой, после чего ваш партнер отстраняет меня от работы на два дня за вмешательство в его дела. - Она фыркает, тяжело дыша, когда смотрит на меня, лицо ее краснеет от гнева.
— Ну, я понятия не имел ни о чем подобном. - Черт возьми, что происходит в моей компании? Кажется, я так сильно раскручиваюсь, что даже не понимаю, что происходит вокруг меня. — Но я разберусь с этим и поговорю с мисс Эдер. Она чувствовала себя не в своей тарелке, вот и все. Однако я ценю, что ты нашла время подойти к делу ближе, Сюзанна. И ты получишь компенсацию за свои усилия.
Это заставляет ее гордо выпячивать грудь, а глаза наполняться уверенностью.
— Что ж, спасибо. Думаю, мне следовало обратиться к тебе, прежде чем идти к Коннеру.- Она собирает свои бумаги и направляется к двери, а я откидываюсь на спинку стула и вытираю лицо.
Коннер слишком долго руководил моей компанией и моей жизнью на микроуровне. Пришло время что-то менять.
— Итак, вы когда-нибудь делали это раньше? — спрашивает меня терапевт. Ее голос успокаивающий, низкий и ровный, и, честно говоря, немного горячий. Я сглатываю, пытаясь прогнать эту мысль, когда она наклоняется и прижимает меня обратно к синему дивану. Ее груди смотрят на меня в ответ, когда я обвожу их взглядом.
Помни, зачем ты здесь!
Я прочищаю горло.
— Нет. Никогда.
Она хихикает, и это касается моей кожи. Она выпрямляется. Ее руки с красными ногтями касаются соблазнительных бедер. У нее светлые волосы, собранные в тугой пучок на голове, и карие глаза, которые напоминают мне французский шоколад.
— Все в порядке, для этого я здесь. Я проведу тебя до конца.
Я киваю, облизывая губы. Я знаю, что неуместно проверять эту женщину, когда я здесь, чтобы выяснить, может ли она раскрыть воспоминания о той ночи, когда я, возможно, кого-то изнасиловал. Но я ничего не могу с собой поделать. Я долгое время был одиноким человеком.
Она подходит и садится в свое синее кресло, скрестив ноги, прежде чем включить магнитофон и откинуться на спинку стула. Щелкая ручкой и готовя свой планшет, она делает небольшой вдох, чтобы подготовиться.
— Итак, мы здесь, чтобы найти похороненные воспоминания, верно? — спрашивает она.
Я киваю.
— Да, была ночь, когда я был молод... Это включало в себя... — Я закрываю рот, наблюдая за тем, как она улыбается.
— Все, что вы скажете в этой комнате, является конфиденциальной информацией, конфиденциальностью врача и пациента, мистер Станнер.
Я киваю.
— Это был сильный пожар. У меня были воспоминания, на самом деле кошмары. Где я вижу, как нападаю на кого-то перед пожаром. Ударил ее, и, возможно... Послушай, мне просто нужно знать, — выдавливаю я.
Она смотрит на меня, все едва уловимые вибрации флирта исчезли, потому что она не знала, что я за мужчина, когда флиртовала.
И я не могу ее винить.
— Понятно. Что ж, давайте начнем, не так ли? - Закройте глаза.
Я делаю это неохотно. Закрывать глаза, когда кто-то еще находится в комнате, неудобно. Я чувствую себя уязвимым.
— Теперь я хочу, чтобы вы представили, что находитесь на вершине лестницы. Справа от лестницы есть стена, и на стене, когда вы спускаетесь, висят картины в рамках. Вы это видите?
— Да, я это вижу.
— Хорошо. Теперь внутри этих рамок для фотографий не фотографии, а воспоминания, маленькие фрагменты времени, попавшие в кадр и движущиеся, как изображение на кинопленке. Ты видишь их? — тихо спрашивает она.
Я чувствую себя тяжелым и вялым под ее руководством, но говорю: — Я их вижу.
— Какое воспоминание у тебя перед глазами? — спрашивает она.
Я подхожу ближе к черной рамке, маленькие картинки перемещаются внутри, когда я наклоняюсь, чтобы посмотреть.
— Это я и Дэвид, мы пинаем футбольный мяч во дворе. Мы подарили его на Рождество в позапрошлом году, но это первый раз, когда он позволил мне поиграть с ним. Он был милым в этот день, — признаю я, улыбаясь, когда тепло от воспоминаний разливается у меня внутри.
— Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты начал спускаться по лестнице, и по мере того, как ты будешь спускаться, ты будешь становиться очень тяжелым. Ты не собираешься засыпать, ты просто собираешься проникнуть глубже в свое подсознание ради меня, ты можешь это сделать? — спрашивает она.
Я киваю. — Могу.
Я отворачиваюсь от счастливого воспоминания и начинаю спускаться по лестнице. Это странно. Конца не видно, и слева от меня нет стены. Я держу руку чуть ниже рамок с фотографиями, в которых хранятся мои воспоминания, делая каждый шаг по очереди.
— Не обращай внимания на воспоминания, хорошо? Нет, пока ты не почувствуешь, что находишься рядом с тем, которое тебе нужно.
— И как я узнаю, что это правильно? — Спрашиваю я, но мой голос звучит почти как у робота. Я такой тяжелый, сплю, но нет.
— Ты просто узнаешь. Скажи мне, когда найдешь это, — отвечает она, и ее голос звучит где-то далеко.
Я делаю еще пять шагов, потом десять, а потом внезапно останавливаюсь. Моя рука теплая, по телу пробегают мурашки, когда я хватаюсь за угол рамы на стене. Я не осмеливаюсь повернуться. Я чувствую тяжелую эмоцию, связанную с этим воспоминанием.
— Я... я нашел это, — выдавливаю я.