— Итак, несмотря на то, что мы все еще проходим через это дерьмо, мы, по крайней мере, сделали это.
Она права, и чувство вины захлестывает меня. — Но Стэн все же думает, что нашел его. Он жил в джунглях.
Джунгли — это местность недалеко от зеленого пояса, где бездомные разбили лагерь приличных размеров. Печально сознавать, как низко он пал.
— Боже мой, — говорит Карина, прикрывая рот, и Гейдж успокаивающе кладет руку ей на колено.
— Стэн пытался уговорить его пойти с ним, но он отказался. Очевидно, он в плохой форме.
Карина опускает руки, накрывая ладони Гейджа, и это все, на что я могу смотреть.
— Я хотел поговорить с вами не только об этом, но и о моей гипнотерапии, — начинаю я, наклоняясь вперед и ставя стакан с виски на стол.
Она садится немного прямее. — Все прошло хорошо?
Надежда — вот что звучит в ее голосе, и я не знаю, надеется ли она на ответы, или надеется, что я получил то, что мне было нужно, из этого опыта. В любом случае, это застает меня врасплох.
— Вообще-то, все прошло хорошо. Она открыла мне память о той ночи. Я тебя не бил. Я ударился об пол рядом с твоей головой. Но кто-то вошел. Кто-то вырубил меня. И, вероятно, из-за удара я потерял память. — Я продолжаю рассказывать ей, что сказал человек, вошедший в комнату, и как я ничего не видел, кроме того, что что-то ударило меня по голове.
— Значит, ты не... — она снова прикрывает рот рукой. Слезы хлынули из ее глаз при осознании того, что вся ее ненависть и планы были направлены не на того человека.
— Я знаю, что ты собираешься подозревать всех, кто там был, как и следовало ожидать. Я разговаривал с Коннером, но он был неразговорчив. Однако я не стану вам с ним мешать.
Гейдж ухмыляется.
— Ты же знаешь, как мы проводим допросы.
Я киваю.
— Если он был частью этого, он заслужил это.
Карина вскакивает, качая головой.
— Я не могу.… Мне так жаль, Эмери. Я не должна была делать то, что сделала с тобой. Я пытала тебя, а ты даже не...
Я встаю, двигаясь к ней, а Гейдж все время смотрит на меня. Я прижимаю ее к себе.
— Эй, все в порядке. Каждого ведь раз в жизни должно ударить током, верно?
Она смеется, прежде чем ее рыдания становятся громче. — Это не смешно!
— Это не так, но это так. Я в порядке, и это в прошлом.
— Меня должны арестовать, — говорит она, отстраняясь и вытирая глаза.
— Тебе следует вернуться к работе. Пока Сюзанна не позаботилась о том, чтобы тебя арестовали. Она барахтается без тебя.
Ее губы дрожат, и это восхитительно. — Ты уверен, что хочешь, чтобы я вернулась туда после того, что я сделала?
Я ничего не могу с этим поделать, даже когда он смотрит на чертову дыру во мне. Я притягиваю ее обратно к себе и обнимаю. — Конечно, я хочу, чтобы ты вернулась к работе, Карина. Ты самый способный человек для этой работы. Я по-прежнему придерживаюсь того, что сказал, когда нанимал тебя. Ты слишком квалифицирована.
Она отстраняется, вытирая лицо.
— Если только ты не хочешь возвращаться в офис, но я пойму в любом случае, — быстро добавляю я.
Гейдж прочищает горло.
Вот, черт возьми, мы и поехали.
— Я думаю, прежде чем она примет решение, мы должны быть уверены в том, какова была роль Коннера во всем этом гребаном беспорядке.
— Ммм, как будто мы уверены, в чем заключалась твоя роль? — Я огрызаюсь, понимая, что это удар ниже пояса, но все равно позволяю себе расслабиться.
Карина вздыхает.
— А мы не можем?
Мы с Гейджем некоторое время пристально смотрим друг на друга, ни один из нас не нарушает тишины. Хотя я знаю, что она никогда не будет моей — слишком много истории и все такое, — в глубине моей головы все еще звучит завистливый голосок, который говорит превратить его жизнь в ад. Насрать на него за то, что он был ее утешением, а не тем, кто был в ее кошмарах.
— Что мы собираемся делать, найти Уэса? — Спрашивает Карина.
Я прерываю зрительный контакт с Гейджем и смотрю на нее. Она придвинулась ближе к дивану. Еще ближе к нему.
— Мы можем. Или я могу. Как бы то ни было, ты хочешь сыграть в это, — отвечаю я. Лучше всего позволить ей взять инициативу в свои руки.
Она хватается за спинку дивана, на мгновение задумчиво опустив голову.
— Я думаю, ты должен найти его, и мы должны доставить его в безопасное место. Где-нибудь, где он сможет поесть и помыться. Давайте посмотрим собственными глазами, как он, прежде чем засыпать его вопросами. Особенно если он в плохой форме.
Я киваю.
— Я попрошу Стэна начать поиски и дам вам знать, когда это будет сделано.
Она тяжело вздыхает, ее плечи опускаются.
— Я рада, что это был не ты, Эмери. Потому что, если бы это было так, я бы никогда больше не доверяла своей интуиции. Потому что даже когда я знала, что мне нужно быть осторожной, что мне нужно возводить стены, когда я была рядом с тобой, я ни разу не почувствовала угрозы с твоей стороны.
Частичка моей разбитой души исцеляется под теплотой ее заявления, и я улыбаюсь ей. Это все, что я могу сделать. Эмоции заглушают слова.
— Нам пора идти. Я свяжусь с тобой, как только я — мы— поговорим с Коннером, — говорит Гейдж, вставая и обходя диван. Его рука слегка касается ее спины, когда он смотрит на нее сверху вниз. Именно тогда я вижу, как монстр смягчается. Вероятно, это не то, что он позволяет видеть кому-либо, кроме нее.
Тогда я знаю, что с ней все будет в порядке, потому что мир не сможет заполучить ее, когда на страже стоит злодей.
Прошло несколько часов с тех пор, как Гейдж и Карина ушли, и мне кажется, что я стою, прислонившись к стеклянной стене, выходящей на горизонт Сиэтла, уже несколько часов, глядя на людей внизу. Удивительно, что кто-то переживает гребаный день, если в его жизни происходит хотя бы половина того дерьма, что и у нас.
Мой телефон звонит, и это сообщение от Стэна, подтверждающее, что он получил свой заказ и свяжется с нами, когда найдет Уэса и устроит его где-нибудь. Я поручил ему снять квартиру, обставить ее и наполнить едой и удобствами. Это будет место, где Уэс сможет приземлиться. Он был в моем ближайшем окружении. Я играл с ним в футбол три из четырех лет в школе. Мысль о том, что после того, как я стал генеральным директором компании с состоянием в пятьсот миллионов долларов, он пришел в упадок, приводит меня в замешательство. Заставляет мое сердце, черт возьми, обливаться кровью и болеть за него.
Это случилось в нашем выпускном классе, в ту печально известную ночь в Вестпойнт Хаус. Оглядываясь назад, легко увидеть признаки того, что с ним было не все в порядке. Он бросил футбол, перестал общаться со мной и Коннером. Он также был более замкнутым в классе и ел обед в одиночестве. Но мы все были слишком поглощены собой и слишком глупы, чтобы заметить это. Или, может быть, мы действительно видели это, но нам просто было все равно.