Странно быть с ним такой сердечностью, но я чувствую, что прошлой ночью мы повернули за угол. Природа наших отношений меняется.
— Почему ты не спишь так рано? — Спрашивает Гейдж, входя в спальню. Он в пижамных штанах и без рубашки, его мускулы выставлены напоказ, и на долю секунды я почти забываю обо всем, что происходит.
— Где ты был? — Я взвизгиваю, на глазах появляются новые слезы.
— Что? Почему? Я только что был в гостиной. Я не мог заснуть. - Он бросается ко мне, притягивая к себе. Я чувствую исходящий от него кошачий запах, так что я знаю, что он, вероятно, был завален всеми тремя кошками, поскольку никого из них не было в комнате, когда я проснулась.
— В чем дело? — спрашивает он, отстраняясь и держа меня за плечи, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.
— Коннер мертв. Убит. Позвонил Эмери, думая, что это мы, а потом тебя не было в постели... — Я замолкаю, надеясь, что он не обиделся на то, что я сразу подумала, не он ли это сделал. Но как он может винить меня?
— Я был в гостиной, малышка. Я не мог уснуть после того, как ты уснула, поэтому я вышел и посмотрел телевизор. К тому же, прошлой ночью мы договорились, что доведем это дело до конца. Я бы не нарушил данного тебе слова.
Напряжение покидает мою грудь, когда он протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо.
— Я так волновалась, что ты это сделал.
— Эмери сказал то, что говорит полиция?
Я киваю.
— Полиция утверждает, что это была неудачная сделка с наркотиками.
Он недоверчиво качает головой.
— Я навел справки о Коннере, когда ты с Эмери устроились на работу к нему. Он не употребляет наркотики. Выпивка и женщины, конечно. Не наркотики. Хотя кто-то все обставляет так, чтобы это выглядело именно так. Но зачем?
— Ты думаешь, это связано с пожаром? — спрашиваю я, еще немного шмыгая носом, пытаясь избавиться от грусти.
Он отворачивается от меня, расхаживая взад-вперед, и я вижу, как яростно вращаются шестеренки в его мозгу. — Но зачем убивать его столько лет спустя?
— Вот этого я и не понимаю. Если только он не занимается чем-то еще, чего ты не заметил в своём расследовании.
— Возможно. Такие люди, как он, изо всех сил стараются скрыть правду.
— Мы никогда не узнаем, в чем заключалась его причастность. Мы никогда не узнаем его правды, — рассеянно говорю я, раздраженно присаживаясь на край кровати.
— Эй, — тихо говорит Гейдж, подходя ближе и опускаясь передо мной на колени. Взяв мои руки в свои, он смотрит на меня снизу вверх. — Мы разберемся с этим. Это кажется невозможным, но это не так. И это не твоя вина. Хорошо?
Я киваю, борясь с жжением в горле, чтобы не позволить эмоциям взять верх.
— Возвращайся в постель. Я как раз туда и направлялся. Как только рассветет, мы пойдем и поговорим с Эмери, хорошо?
Он уводит меня обратно под одеяло, располагая свое тело позади меня, пока в комнате воцаряется тишина. Когда Гейдж слегка поглаживает мою руку, его тепло дает мне что-то, за что я могу уцепиться, мой разум выходит из-под контроля. Потому что, хотя он и говорит, что это не моя вина. Чертовски похоже, что так оно и есть.
— И ты думаешь,что, я выскользнул, убил его, а потом прокрался обратно? Голос Гейджа возвращает меня на поверхность сознания. Я протираю глаза, прогоняя сон, свешиваю ноги с кровати и даю мозгу время вернуться в режим онлайн.
— Я бы не стал сбрасывать это со счетов, Гейдж. - Эмери внизу, и он произнес имя Гейджа так, словно это ругательство. Или прямой намек на то, что на самом деле это не его имя.
— Послушай, я знаю, тебе больно, как и мне, если бы только что убили моего лучшего друга, но...
— Но ничего, — обрывает Гейджа Эмери. — Уж кто-кто, а ты не должен совать свой нос в мои гребаные чувства. Ты вернул ей силы, это ясно видно. Карина, которая вошла в мой офис, и Карина, которую я видел цветущей с той ночи, которую мы втроем провели на складе, — это два разных человека. Но не будь таким самоуверенным, что не видишь дальше кончика собственного гребаного носа!
Гейдж усмехается. — Чайник, чайник.
Я закатываю глаза и выхожу из комнаты на лестничную площадку. Я поворачиваюсь и медленно спускаюсь по лестнице туда, где все еще слышу их перебранку в гостиной.
— Она знает, чем ты занимаешься? Она знает, кто ты на самом деле, Гейдж? Кто твой отец? Ты совершал вещи и похуже, чем поджог дома. Кстати, я не верю, что ты забыл о том пожаре. По-моему, слишком удобно, — выплевывает Эмери, и мои ноги замирают, не дойдя до последних десяти ступенек. Прислонившись к стене, я жду слов Гейджа.
Потому что мне нужно их слышать, и мне нужно слышать их, когда он думает, что я сплю. Что он выпустит на волю, думая, что я ничего не знаю?
Гейдж вздыхает. — Я никогда не говорил, что не помню, как устроил пожар. Я просто не сложил два и два. Рочестер, пожар — это было первое, что я сделал для своего отца. Это было наименьшее из того, что не давало мне спать по ночам.
Мое сердце пропускает несколько ударов, прежде чем вернуться к нормальному ритму.
— Она знает, что ты убивал? — Спрашивает Эмери. — Потому что Стэну не составило труда откопать тела, которые тянутся по твоему следу. Ничего такого, что могло бы быть связано с тобой, конечно, но тела, которые, несомненно, были на твоих руках, тоже без чьего-либо руководства. Похоже, теперь ты ведешь свой собственный бизнес. Тот, который конкурирует с твоим отцом.
Это заставляет меня отступить на несколько шагов. Я всегда предполагала, что он все еще работает на своего отца, выполняя его приказы вслепую. Я не знаю, почему я это сделала, потому что он никогда прямо не говорил мне об этом факте.
Это заставляет меня заглянуть внутрь себя. Хочу ли я быть рядом с человеком, у которого есть список тел, у которых он украл жизнь? Моя душа чувствует, что знает его. Как будто он никогда ничего не делал, если не считал это необходимым. В этом они с отцом разошлись? Поэтому он отошел от бизнеса своего отца?
Я тру глаза, беспокойство нарастает в каждой пещеристой клеточке моего тела по мере того, как проходят мгновения.
— Она и я — не твоё дело, мистер Станнер. Ты пришёл сюда с определенной целью, так в чем же она заключается? Это было для того, чтобы обвинить меня в чем-то, чего я не совершал? Что ж, ты это сделал, можешь уходить.
Эмери вздыхает, и это почти осязаемо, напряжение, которое он выпускает в атмосферу.
— Я просто хотел поговорить с ней, чувак. Все, что происходит, это просто...
— Ты действительно думаешь, что это было связано с наркотиками? — Спрашивает Гейдж, когда Эмери умолкает.
— Нет. Может, мы с Коннером и тусовались тогда, но я никогда не знал, чтобы он увлекался подобным дерьмом. Выпивка и женщины были его коньком.