Я киваю, отвечая на его вопрос, прежде чем передумаю.
Он ухмыляется. — Тогда ладно.
Его рука сжимается сильнее. — Ты моя темноволосая девочка, не так ли? Тебя всегда тянуло в тень, ты искала чего-то большего. Тебе нужно большее. Ты ждала меня.
Я не могу ему ответить. Мое тело горит. Грудь горит от необходимости дышать, но это не то, о чем я беспокоюсь. Меня беспокоит нарастающее давление у меня в животе, покалывание в нервных окончаниях. Тот, который говорит, разрушайся ради него.
— Не нужно отвечать, малышка. Я знаю, ты ждала меня. Я знал, что ты моя с тех пор, как впервые увидел тебя. Однажды судьба попыталась свести нас вместе. Пыталась заставить меня спасти тебя в раннем детстве, но я не был готов. Я еще не был мужчиной, достойным тебя.
Его слова прекрасны, но я потеряна для его тела, потеряна для боли в своих костях. Зов смерти за пределами этой комнаты.
— Тебе нужно дышать, не так ли, малышка? Да, тебе нужен воздух, — говорит он мне, но крепче сжимает мое горло, шепча:- Кончай, как хорошая маленькая девочка, и я оставлю тебя в живых. Кончай или умри.
Мой рот приоткрывается, когда края моего зрения расплываются прямо перед тем, как моя киска разрывается и сжимает его крепче. Он шипит, отдаваясь ощущению моего оргазма, захлестывающего его, сжимающего его, как тиски. Его рука инстинктивно ослабевает, когда он забывает о необходимости контролировать меня, давать мне то, что мне нужно, и он добивается своей цели.
Воздух возвращается в мое тело, кровь приливает от головы вниз. Комната кружится, когда он выходит из меня, переворачивает меня одним быстрым движением, а затем требовательно погружается обратно в меня.
— Черт возьми, ты чувствуешься так чертовски хорошо. То, как сжимается твоя киска, когда ты кончаешь, это все, что я хочу чувствовать всю оставшуюся жизнь, Карина, — рычит он сквозь стиснутые зубы.
Из меня вырывается стон, тело устремляется к очередному обрыву, когда он грубо трахает меня, достигая новой глубины, которую я никогда раньше не чувствовала под новым углом. Его массивные руки хватают меня за бедра, сжимая так, что мне больно за них цепляться. Тот, который развеет мой туман после оргазма и позволит мне сосредоточиться на том, как он дает мне то, в чем я не знала, что нуждаюсь.
Даже в своих тяжелых, карающих ударах он по-своему нежен со мной. Он — то, что мне нужно. Он — тот, кто скрывался в темноте, ожидая, когда я буду готова. Он — тот, кто отомстил мне, как обещал.
— Боже, посмотри, как хорошо ты, блядь, меня берешь. Я собираюсь наполнить эту хорошенькую киску, малышка. И на днях я собираюсь заявить права на эту дырочку как на свою. Каждая гребаная частичка тебя узнает мою сперму.
Его слова доходят до меня, когда его палец обводит дырочку в моей заднице.
Я всхлипываю, чувствуя, как новый оргазм вырывается на поверхность.
— Черт, черт, — хрипит он, больно сжимая мои бедра. Это выбрасывает меня за край, и я кончаю. Череда проклятий слетает с моего языка, когда я сжимаю подушки под руками и оседлаю волну своего второго оргазма. Гейдж ломается, продвигаясь вперед одним сильным толчком, тепло его спермы обжигает мои внутренности и заставляет меня измениться заново.
Потому что если я феникс, то он — огонь, из которого я восстала.
— Я люблю тебя, — стону я, когда последняя дрожь проходит по моим костям.
Он хватает меня за волосы, откидывая голову назад. Он смотрит на меня сверху вниз, член все еще подергивается в моей киске, сперма вытекает из нашего соединения.
— И я люблю тебя, малышка.
Что-то скрепляет нас. Я чувствую это в своей груди. И я знаю, что мы только что перевернули страницу. Мы оставили навязчивую чушь на последней странице предыдущей главы, и эта новая глава обещает быть эпической.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Эмери
Два года спустя
О
торвавшись от своего офисного компьютера, я разворачиваюсь на стуле и смотрю в окно за своим столом. Сумеречный горизонт Сиэтла танцует и мерцает, говоря мне, что пора возвращаться домой. Сегодняшний день был долгим, полным встреч и всякой ерунды, которой я бы предпочел не заниматься. Потому что в последнее время я хочу быть дома.
Выйдя из своего офиса, я направляюсь прямиком к лифтам, минуя старый офис Коннера. Улучив момент, я останавливаюсь и кладу руку на дверь, торжественно касаясь таблички с его именем. Как я делаю каждый раз, уходя с работы.
Никто никогда больше не будет пользоваться этим офисом. Пока я не перееду в новое здание и офисы не будут перепрофилированы кем-то другим. Потому что, если я запишу его имя и заполню эту комнату, он уйдет. Я просто не могу этого сделать. Мне нужно, чтобы частичка его была со мной живой. Поэтому я держу его поближе к работе. Единственное место, где мы обычно соглашались во всем. Место, где мы проводили больше всего времени вместе. Даже когда отец готовил нас обоих к большему. Стать совершенными по его образу и подобию.
— Спокойной ночи, старый друг.
У нас было много ужинов, у Карины, Гейджа и у меня. Те, на которых мы все переосмысливали. Собрали воедино, какую роль во всем сыграл Коннер. И не поймите меня неправильно, он сыграл по-крупному. Это он тасовал колоду. Это он предложил Карине воды, когда нашел ее на полу в ванной. Вода, смешанная с теми же наркотиками, которые текли по моим собственным венам. Это он взял машину у моего отца, посадил в нее ее и Уэса, не зная, что он ее насильник, и отправил их к моему отцу, где с обоими разбирались.
Карина сбежала. Это была та часть, о которой она вспомнила почти через год после смерти Уэса на том грязном складе. Она выпрыгнула из движущегося автомобиля, и именно там она получила большинство травм, указанных в ее отчете о госпитализации. Где Уэс пошел дальше и заключил приятную сделку с Дорогим папочкой. Ему щедро платили, вплоть до того дня, когда мой отец испустил дух. А потом я возглавил компанию и уволил его, сам того не подозревая. Я помню, как Коннер рассеянно расспрашивал меня об отмене аккаунта, но я дал ему строгий ответ без всякой чуши.
— Я не собираюсь работать ни с кем из тех сомнительных личностей, с которыми он работал. Я все делаю правильно, Коннер. Конец.
Не имея доступа к счетам, с которых платили Уэсу, или к информации, которую я уже уничтожил о счете, на который он переводился, я оставил Коннера в сложной ситуации. Вероятно, он знал, что Уэс придет. Знал, что назревает дерьмовая заваруха, но как он мог сказать мне?
За эти годы мы стали близки, как братья, и я уверен, что он не хотел раскачивать лодку. Не хотел ничего разрушать между нами. Но мне помогли. доктор Уайт и я проделали большую работу, чтобы вернуть мои воспоминания и даже некоторые из воспоминаний Карины. И это помогло нам обоим справиться с массой прошлых травм.