Она и ее муж Себастьян были лучшими друзьями моего отца. С тех пор как он умер, Элиза всегда заботилась о том, чтобы моя кладовая была заполнена едой. Особенно во время сбора урожая. Каждый октябрь в течение нескольких недель у меня мало или совершенно не было времени для сна, а такие вещи, как еда, уходили на второй план после приготовления вина.
Но я это обожал.
Я жил этим на протяжении года. Все вело к этому моменту. Это было то время, когда я был доволен всем. Именно тогда я чувствовал себя более живым.
Я снова осмотрел виноград, пока перекусывал, убеждаясь, что каждая ягода безупречна. Когда солнце начало спускаться по небу, я высыпал остатки винограда в бочку, остановившись только тогда, когда опустело последнее ведро.
Скинув свои ботинки и помыв ноги, я закатал джинсы и вступил в бочку. Виноград тут же начал лопаться, и полился виноградный сок. Стебли были твердыми под моими ногами, но они были необходимы для изготовления самых темных, глубоких красных вин.
Прошло много минут, превратившихся в часы. Когда виноград наконец-то был раздавлен, я почувствовал, как устали мои мышцы. Они болели так каждый день, когда я использовал свое тело по максимуму.
Я выскочил из бочки и помыл ноги. В течение нескольких часов мне удалось отжать весь собранный виноград, и процесс его брожения начался.
Я выглянул за дверь и увидел море звезд, сияющих на безоблачном небе. Луна висела низко, освещая воду из разбрызгивателей, которые поливали виноградные лозы. Это было световое шоу из серебряных нитей, зеленых листьев и красных ягод.
Положив руку на затылок, я вышел из амбара и плотно закрыл за собой дверь.
Нико и Роза заметили меня и немедленно направились в свой загон, зная, что их ждет. Я перепрыгнул через изгородь, схватил ведра с кормом и отнес в конюшню. Лошади тут же приступили к трапезе. Я так же наполнил поилки водой и положил в загон немного сена. Когда я вернулся назад, Роза стояла у меня на пути.
— Эй, красавица, — поприветствовал ее я, прибегая руками по ее ушам и шее.
Она стояла спокойно и неподвижно, как и всегда. Это благодаря моему отцу. Он умел обращаться с лошадьми так, как никогда не получалось у меня. Роза была слишком маленькой для моего телосложения, поэтому ей приходилось довольствоваться кордой32 и специальным обучением.
Когда Роза повернулась и направилась в свой загон, я почувствовал, как в моем животе образовалась дыра. Она выглядела такой одинокой и потерянной без моего отца. Как будто чувствовала, что с его уходом она стала больше не нужна. Мы использовали этих лошадей для работы в поле. Без моего отца Роза была потеряна.
И она, и я — мы оба.
Отец обучал ее выездке, каждый день проводя с ней время, следя за тем, чтобы каждое ее движение было идеальным и безупречным. Я был уверен, Роза скучает по выездке вокруг загона с моим отцом. У меня не было такого умения, чтобы как-то ей помочь. Волна вины поднялась в моей груди.
«Я просто обожаю лошадей. Когда-то я участвовала в соревнованиях…»
Я, моргнул, когда слова герцогини внезапно всплыли в моей голове. Я подумал о ее больших карих глазах и мягкой улыбке, когда она говорила о Нико и Розе. Вспомнил благоговение и грусть, звучавшие в ее голосе, когда она рассказывала о своей старой лошади.
Я посмотрел на свою обнаженную руку. По моей коже пробежали мурашки. Я не чувствовал холода, но температура упала, поэтому я рассудил, что именно в этом и была причина.
Покинув загон, я направился к дому. Лунный свет освещал путь по садовой дорожке. Когда зашел в коттедж, то сразу же подошел к камину и подбросил в него несколько поленьев. Мои мышцы ныли, и я нуждался в тепле. Как только огонь ожил, я снял свою одежду и забрался в старую душевую кабину. Горячая вода расслабила мою напряженную шею и плечи. В воздухе повис запах горящего дерева. Я не двигался, просто стоял наклонив голову, пока вода не стала прохладной, а затем и вовсе ледяной.
Я натянул спортивные штаны, позволив своим мокрым волосам сохнуть самим, и приготовил немного кофе в своей гейзерной кофеварке. Затем достал из холодильника немного готовой пасты и налил бокал мерло 2010 года.
Прежде чем приступить к еде, я поставил новую пластинку в старый проигрыватель отца. Когда игла заскрипела по винилу из колонок полилась Травиата33 Верди.
На мгновение, когда вводные такты заполнили комнату, я уставился на единственный деревянный стул у камина. Когда-то здесь был и другой, стоящий напротив. Если бы я закрыл глаза, то мог бы увидеть своего отца, сидящего там и читающего книги вслух специально для меня, пока его любимая опера играет на заднем плане. Когда я был моложе, мы каждый вечер садились у камина после тяжелой работы, и он читал мне наши любимые книги.