Я сжала его руку в своей, и мое сердце наполнилось теплым чувством. Гости замерли, священник выступил вперед. Я задержала дыхание в ожидании произнесения клятв…
— Кареса, я здесь!
Я несколько раз моргнула, уставившись на свое отражение в зеркале. Внезапно за моей спиной появился мой отец.
— Папа!
Я подбежала к нему, и он опустился на колени, чтобы я могла обернуть свои руки вокруг его шеи.
— Ты вернулся! — воскликнула я, когда он поцеловал меня и сжал в своих объятиях.
— Si, carina1, — мягко ответил он и отстранился, чтобы взглянуть в мое лицо.
Его темные глаза скользили по моему платью.
— Я возвращаюсь из Италии и узнаю, что ты выходишь замуж?
— Да! — я отступила назад, подбирая подол своего платья. — Ты как раз вовремя, чтобы стать свидетелем того, как я выхожу замуж за своего принца!
Его голова наклонилась в сторону.
— За принца?
— Да, — гордо ответила я. — Он высокий и красивый, с очень темными волосами и самыми голубыми глазами, — продолжила я, положив руку на сердце. — Он самый красивый мужчина во всей Италии.
Я сделала шаг вперед и положила свою руку на плечо папы.
— Тебе он понравится, папа. Он очень добр ко мне. У него широкая улыбка и он так сильно меня любит, — я наклонилась к нему поближе. — Думаю, что он любит меня даже сильнее, чем ты.
Темная бровь моего отца приподнялась.
— Даже так? — он усмехнулся и покачал головой. — Это невозможно! Никто не может любить тебя сильнее, чем я.
Я подумала о том, что он сказал, затем кивнула.
— Да, возможно, ты прав. Я твоя маленькая герцогиня, правда, папа?
Он игриво подмигнул.
— Правда, carina. Никто не будет достаточно хорош для моей герцогини.
Мы сели на пол, и я положила свою голову на его плечо, пока папа пристально смотрел на стену, потерявшись в своих мыслях. Через мгновение он спросил:
— Так ты мечтаешь выйти замуж за принца?
— За итальянского принца, — уточнила я. — Который будет любить меня, а я буду любить его. И ты проведешь меня по проходу к алтарю огромного собора. Мое платье будет красивым и белым, и у меня будет очень длинная вуаль, украшенная красивыми шелковыми виноградными лозами, прямо как у мамы на вашей свадьбе. Все в Италии будут наблюдать за нами и плакать от счастья.
— Хорошо, — тихо сказал мой папа.
Он обнял меня за плечи и прижал к себе. От него пахло небом, солнцем и свежим воздухом.
Я закрыла глаза и представила себе свадебное платье, которое однажды надену. Я представила собор, цветы, вуаль из виноградных лоз…
…и своего темноволосого, красивого принца, стоявшего рядом со мной.
Того, кого я любила всем сердцем. Того, кто полюбил меня всем своим сердцем в ответ.
Мое «долго и счастливо».
Глава 1
Манхэттен, Нью-Йорк
Наши дни
Кареса
Я закрыла глаза, когда музыка пронзила мое тело. Воздух был липким от множества людей на танцполе. Мое тело раскачивалось в такт музыки, ноги гудели от пятидюймовых «Лабутенов», а кожа покраснела от большого количества выпитого шампанского «Дом Периньон» 1990 года.
— Кареса! — мое имя прорвалось сквозь резкий звук битов и синтезированных фортепьянных нот.
Я открыла глаза и посмотрела в сторону нашей ВИП-зоны, где находилась моя лучшая подруга. Мариэтта сидела на огромном плюшевом диване, размахивая новой бутылкой шампанского.
Смеясь, я направилась прямо к ней на своих усталых ногах и резко плюхнулась рядом с ней на диван. Через несколько секунд в моей руке уже находился наполненный бокал, и шампанское вновь полилось рекой.
Мариэтта наклонилась вперед, перекидывая свои светлые волосы через плечо. Она подняла свой бокал, словно собиралась произнести тост. Но вместо этого выпятила свою нижнюю губу в жалкой гримасе.
Я склонила голову набок, молча спрашивая, что случилось?
— Я хотела произнести тост в честь герцогини Пармской, своей лучшей подруги, — прокричала она сквозь новую, но похожую на предыдущую песню. — За мою лучшую подругу, которая оставляет меня здесь в скучном, старом Нью-Йорке, чтобы выйти замуж за настоящего богом забытого принца Италии. — Мариэтта вздохнула, и ее плечи опустились. — Но я не хочу этого делать. Потому что это означало бы, что эта ночь почти закончилась, и завтра я тебя потеряю.
Внезапно от ее слов в моей груди поселилась грусть. А когда ее глаза наполнились слезами, я почувствовала словно меня ударили прямо в живот.