Мне нужно было заставить его чувствовать себя комфортно.
Мне нужно было помочь этому потерянному мальчику, который был глубоко внутри Ахилла, обрести себя.
На столе стоял старый магнитофон. Обойдя застывшего Ахилла, я нажала на кнопку воспроизведения… и мои глаза закрылись, когда эмоциональные волны захлестнули меня. Вступительные такты «Songno» — моей музыки для дрессуры, — украсили влажный штормовой воздух своими идеальными звуками.
Сегодня Ахилл слушал эту музыку. Старый динамик магнитофона был еще теплым. Он слушал именно эту песню. Пока Андреа Бочелли пел о снах и мечтах, я обернулась и увидела, как по спине Ахилла пробежала капелька пота. Его кожа задрожала, а мышцы заиграли.
Я медленно приблизилась к нему, как к дикому зверю и встала перед ним, его ноздри раздувались. Его взгляд все еще был направлен на улицу.
— Ты собирался давить виноград?
Моя тактика отвлечения сработала. Брови Ахилла опустились в замешательстве, а его взгляд упал на меня.
— Да, — ответил он.
— Тогда давай раздавим его, — я наклонилась, чтобы снять свои туфли.
Он смотрел, как я откидываю их в сторону, затем с сомнением перевел взгляд на мое платье, но я не позволила ему себя остановить. Это было просто платье. В то время как Ахилл был человеком, страдающим от боли. Это не шло ни в какое сравнение.
— Мы должны помыть ноги? — спросила я, оглядывая амбар в поисках снаряжения для мытья.
Ахиллу потребовалось время, чтобы сдвинуться с места. Он подвел меня к металлическому корыту, наполненному вяжущим раствором. Когда я ступила в холодную жидкость, Ахилл наклонился вниз, избавляясь от своей обуви, и подвернул свои джинсы до колен.
Я вышла из корыта. Ахилл вымыл свои ноги и высыпал в бочку оставшееся ведро винограда. Приподняв подол платья, я натянута его до бедер и попыталась забраться в бочку, но края были слишком высокие. Только я хотела попросить Ахилла о помощи, как он обернул свои руки вокруг моей талии и, будто я не тяжелее перышка, поставил меня в бочку. Верхний слой винограда взорвался под моими ногами, сок проскользнул между пальцами и потек по ступням и лодыжкам.
Ахилл зачарованно смотрел на меня. Зазвучали финальные ноты «Songno». Из динамиков раздался щелчок, а затем зазвучала другая песня.
— То собираешься залезать? — спросила я.
Я была вознаграждена робкой улыбкой.
Когда Ахилл залез в бочку, его высокая широкая фигура нависла надо мной. Я взвизгнула, потеряв равновесие из-за того, что виноградная масса сдвинулась. Ахилл протянул руку и поддержал меня. Его руки обернулись вокруг моих, заставляя подол моего платья упасть. Его взгляд скользнул вниз, и мой последовал за ним. Подол платья покрывал красный сок.
— Ты испортила свое платье.
— Да, я подозревала, что так произойдет, — ответила я.
Хриплый смешок сорвался с его губ. Это был самый божественный звук.
— Итак? — спросила я, игнорируя его заботу о моем наряде. — Что дальше?
— Дальше — мы топчем.
Он начал поднимать ноги, медленно раздавливая ими виноград. Держась за него крепче, я копировала его движения, липкий сок тек быстрее, чем больше мы его топтали.
— Это чувствуется странно, — сказала я, смотря как виноградный сок поднимается по стенкам бочки. — Сок липкий, мякоть винограда мягкая, но стебли твердые. Они продолжают колоть подошву моих ног.
— Мы оставляем стебли, чтобы усилить аромат и цвет вина, — чем больше Ахилл говорил о вине, тем больше уверенности слышалось в его голосе.
Вино, он знал. Его никогда нельзя было застать врасплох, когда речь заходила о его любимом мерло. Это соответствовало системе, в которой он преуспел. Рутина, которую он знал так же хорошо, как знал самого себя. Не было ни угрозы, ни чувства неполноценности.
— Как долго мы должны это делать? — спросила я, когда мы обошли бочку по кругу, уделяя внимание каждой виноградинке.
— Столько, сколько потребуется, — ответил он. — Я могу в одиночку пробыть здесь час. С тобой это будет быстрее.
По мере того как проходили минуты и сок поднимался, брызги оказывались все выше, достигая моей груди и его живота.
— Думаю, твое платье уже не спасти, — сказал Ахилл с легким придыханием в своем глубоком голосе.
Я посмотрела на свое платье и, конечно же, оно было пропитано красным виноградным соком до талии. Некогда белая ткань стала прозрачной из-за влажности сока.
Когда я в смущении вскинула голову, капля виноградного сока брызнула из бочки и попала мне на шею. А потом произошло все сразу: я вскрикнула от неожиданности, когда руки Ахилла отпустили мои, двигаясь к моей талии. Он опустил свой рот на мою шею, его мягкие губы замерли на моей коже, когда одним поцелуем он смахнул сладкую, скользящую каплю сока.