И вот так мы взяли паузу. Обнаженные, уязвимые — два сердца, души и тела. Дыхание Ахилла эхом отдавалось в моем ухе, грубое, как резкий ветер, шелестящий опавшими осенними листьями.
Ахилл с легкостью вытащил меня из моей упавшей одежды у моих ног и заключил в свои мускулистые руки. Я крепко держалась за него, не желая, чтобы это чувство заканчивалось. Никогда не желая покидать безопасное объятие его рук и никогда не желая расставаться с этим мужчиной, который проник своей добротой в мою кровь и мои кости.
Он повернулся и начал опускать меня вниз, пока моя спина не коснулась мягкого матраса. Когда вес моего тела упал на выцветшее лоскутное одеяло, его запах исходящий от ткани, поглотил меня. Это была кровать, на которой он спал каждую ночь, где он мечтал и отчаивался, где он отдыхал своим уставшим телом и доброй душой.
Ахилл отступил назад, освобождая свои лодыжки от джинсов в свете масленой лампы. И я не могла дышать от этого зрелища. Его тело было подтянуто до совершенства, не слишком мускулистое, но атлетичное и сильное, с самой потрясающей золотисто-оливковой кожей, которая просто умоляла о моем прикосновении. Он посмотрел на меня, обнаженную и беззащитную, лежащую в его постели, и в его глазах не было ничего, кроме огня и желания.
Ко мне.
Только ко мне.
— Кареса, — прошептал он, двигаясь вперед.
Впервые с тех пор, как мы поддались нашей страсти, я увидела нервозность на его красивом лице. Он замер; страх лишил его мужества.
Я протянула руки, направляя его к себе, уговаривая приблизиться.
— Мне нужно это, — мягко сказала я, с легкой дрожью в голосе. — Ты нужен мне, Ахилл.
— Кареса, — снова простонал Ахилл, но на этот раз двинулся вперед, его руки опустились по обе стороны от моего тела.
Как только он оказался надо мной, его руки обхватили мою голову, его тело накрыло мое, мы смотрели друг другу в глаза, голубые напротив карих. Он откинул влажный локон с моего лица, и на его губах появилась нежная улыбка. Всеохватывающее чувство поглотило меня, осознание мира в объятиях кого-то другого.
Ахилл запечатлел на моем лбу самый нежный поцелуй и прошептал:
— Красивая… прекрасная…
Ненасытный жар предыдущего момента, мгновенно перевернулся с ног на голову. Исчезла голодная отчаянная нужда, и на ее месте появилась спокойная безмятежность, разделяемая уязвимостью друг друга.
Прежде чем Ахилл смог увидеть слезу, скатившуюся с уголка моего глаза, я запустила руки в его волосы и приблизила его губы к своим. Он таял рядом со мной, как лед под солнцем Умбрии. Этот поцелуй был медленным, глубоким и искренним.
Это было высечено на моем сердце.
Рука Ахилла скользнула вниз по моей талии, приземляясь на бедро и отодвигая его в сторону. Он расположил свои бедра между моих ног, прижимаясь ко мне всем телом. Живот к животу, грудь к груди, губы к губам.
Я чувствовала его твердость напротив своей сердцевины и простонала ему в рот. Он повернул свои бедра, касаясь меня там, где я больше всего нуждалась.
— Кареса, — пошептал он, его кожа обжигала мои блуждающие руки.
Я потянулась вниз между нами, когда температура наших тел взлетела до предела, поглаживая его своей рукой. Он последовал моему примеру, пробегая своими пальцами по самой чувствительной части моего тела. Моя спина выгнулась дугой, а по коже побежали мурашки.
Ахилл осыпал поцелуями мой подбородок и щеки, пока я не достигла пика. Я выкрикивала его имя, прижимаясь к его пальцам, пока не выжила из своего тела все до последней капли удовольствия.
Но я хотела большего.
Мне нужно было больше.
Отведя руку Ахилла, я переместилась, пока он не двинулся к моему входу, туда, где он и должен был быть. Он посмотрел мне в глаза, его челюсть сжалась, тогда я снова взяла его в руку. Его оливковая кожа блестела от напряжения, с которым он пытался сохранить самообладание.
— Я так сильно тебя хочу, — прошептала я.
Глаза Ахилла закрылись, и он двинулся вперед. Моя голова откинулась назад, когда его длина заполнила меня, пока я не была поглощена его запахом и его прикосновением. Я не видела, где заканчивается он, и начинаюсь я. Я чувствовала его внутри себя, как физически, так и духовно, связь одновременно удивительная и ужасающая.
Ахилл напрягся, когда полностью вошел в меня. Его руки задрожали, когда он прижал меня ближе к себе. Я посмотрела ему в глаза и растаяла. Его глаза смотрели на меня, будто я была сном, и в любой момент могла исчезнуть, оставив его в одиночестве. Его губы были красными и слегка приоткрытыми, а его кожа покрасневшей и горячей. Я подняла свою руку и положила ему на щеку. Ахилл последовал за моим прикосновением, так же, как подсолнух следует за солнцем.