Зено бросил на меня быстрый взгляд, затем снова отвел его, не сказав ни слова. Я не была уверена, не переступила ли какую-то черту, предположив это, но это было правдой. Кроме того, то, что ранее мне сказала Мария, сильно повлияло на мои мысли. Я знала, что ситуация между Зено и покупателями была напряженной — результатом этого была наша поспешная свадьба, — но я задавалась вопросом: насколько все плохо было на самом деле?
Зено отошел поговорить с герцогами и баронами, которые только что прибыли на вечерний банкет. Рядом я почувствовала какое-то движение и вздохнула с облегчением, когда обнаружила, что это была Пия и Жанмарко. Я расцеловала Пию в обе щеки и пригладила волосы мальчика. Я наклонилась, тая от умиления, когда робкий черноволосый ребенок крепко обхватил ногу Пии.
— Здравствуй, Жанмарко, — мягко поздоровалась я.
— Здравствуйте, герцогиня! — ответил он, его голос был сильным и смелым. Он посмотрел вверх на Пию.
— Ну же, передай его ей! — сказала она.
Жанмарко сунул руку в карман и достал листок бумаги. Я развернула его и увидела еле разборчивое послание из двух слов, написанное синим карандашом: «Спасибо Вам».
Слезы навернулись на глаза, когда я пробежала ими по беспорядочным каракулям. Жанмарко смотрел на меня огромными глазами.
— Это ты написал? — мягко спросила я. Он кивнул. — Тогда я всегда буду дорожить этим посланием, — прошептала я, сквозь ком в горле.
Подошла мама Жанмарко, чтобы забрать его во внутренний дворик поесть мороженного, когда он ушел, Пия произнесла:
— Когда мы сказали ему, что собираемся сегодня на фестиваль, он спросил, может ли написать тебе письмо. — Ее рука легла на мою. — Мы так благодарны за ту помощь, которую ты оказала ему. И за Сару тоже.
Сара была американским дипломированным педагогом-психологом, которую я знала во Флоренции. Я договорилась с ней, чтобы она дала Жанмарко более интенсивное обучение, чем смогла бы я. С приближением свадьбы мое время становилось все более ограниченным.
— Пожалуйста, — ответила я, наконец-то обретая голос.
Пия отпустила мою руку и перевела свой взгляд на Зено, который говорил с высоким блондином.
— Значит, он вернулся?
Я вздохнула.
— Этим утром, ради фестиваля и банкета, но я уверена, что вскоре он снова уедет. Это место по какой-то причине вызывает у него беспокойство.
— Такими темпами, Кареса, к тому моменту, как вы поженитесь, ты, возможно, проведешь всего несколько дней в обществе своего мужа.
— Знаю, — ответила я, почувствовав оцепенение.
— Как поживает лошадь, на которой ты катаешься? — спросила Пия.
Я вскинула голову от ее слов, и мое сердце забилось быстрее. По секрету я рассказала ей о винограднике Ахилла и о Розе. Но я ничего не поведала ей об Ахилле… ничего о нас… о том, что произошло.
— Она в порядке, — уклончиво ответила я.
Глаза Пии сузились.
— А винодел?
Я знала, что мое лицо, должно быть, побледнело. Я чувствовала, как теплая кровь отливает от моих щек.
— Я не… я не уверена, — запнулась я.
Мой странный ответ, казалось, был единственным подтверждением, в котором нуждалась Пиа. Ее взгляд смягчился, и она понимающе кивнула.
— Он придет сегодня сюда?
Я должна была утаить это от нее. Я должна была все отрицать, все ее подозрения, но что-то в моем сердце не позволяло мне этого сделать. Я не могла отречься от Ахилла. Мне было больно это делать. Его отталкивали всю его жизнь; у меня не было сил присоединиться к этому.
Я покачала головой.
— Не знаю, как это произошло, — прошептала я. — Но он каким-то образом укоренился в моем сердце и соединился с моей душой. Это… Я не знаю, как это случилось…
— Ох, Кареса, — мягко сказала Пия. — Ты любишь его?
Я замерла, полностью замерла, открыв рот, чтобы опровергнуть это предположение. Но мои уста и мое сердце, казалось, были согласны с тем, что я не буду этого отрицать.
Потому что… я любила его.
Mio Dio, я любила Ахилла…
— Не думаю, что ты это понимала, но каждый раз, когда я приезжала с Жанмарко, ты рассказывала о лошади, которую обучаешь выездке. Ты не говорила ничего очевидного. Я уверена, что об этом никто не догадывается. Но я слышала, что-то в твоем голосе, когда ты рассказывала, как он обучает тебя процессу создания вина, или о том, как вы вместе катались верхом и разговаривали часами. Тон твоего голоса и счастье в твоих глазах выдали твою привязанность к нему.
— Только не говори никому, — строго сказала я. — Между нами все кончено. Это случилось однажды, и мы знали, что большего нам не видать. Мы оба согласились, что та единственная ночь была разовым явлением.