Я чувствовал себя не в своей тарелке в этой комнате, в этом особняке. Все эти годы, живя на этой земле, я никогда не был внутри. Другие виноделы были здесь, на ужинах и чем-то подобном, но мой отец и я никогда не были приглашены.
— Моя одежда сильно промокла. Я не хочу навести здесь беспорядок, — сказал я.
Дождевая вода уже скопилась у моих ног.
Кареса посмотрела вниз на увеличивающуюся лужу и подошла ближе.
— Что ж тогда давай избавим тебя от нее.
Я последовал за ней в ванную комнату. Так же, как и ее спальня, она была роскошной и дорогой, от белого мрамора и заканчивая золотом. Я встал рядом с ванной, когда Кареса постелила полотенце на пол. Я ступил на мягкий материал и потряс головой. Вода стекала мне на лицо.
— Что-то не так? — спросила Кареса, расстегивая пуговицы на моей рубашке.
— Ничего, — хрипло ответил я, когда она стянула с меня рубашку и бросила ее в ванную.
В просторной комнате было тепло. Ее мягкие руки опустились на пояс моих джинсов. Она расстегнула пуговицу и молнию, чтобы спустить джинсы по моим ногам, прежде чем я окажусь обнаженным. Ее руки пробежались по влажной коже моих ног, талии и живота. Я затаил дыхание, когда она наклонилась и оставила поцелуй на моей груди.
Она взяла другое полотенце и обтерла каждый дюйм моей влажной кожи. И пока она это делала, я не мог перестать смотреть на ее лицо. Если бы я уже не знал, что она меня любит, я бы понял это в этот момент. То, как молчаливо она заботилась обо мне. То, как она заботилась о моем теле. Как поднялась на носочки, вытирая полотенцем мои влажные волосы и убирая пряди с моего лица.
— Вот, — с благоговением произнесла она. — Теперь я могу видеть эти красивые голубые глаза, которые так сильно люблю.
Боже, я тоже любил ее.
Она обернула сухое полотенце вокруг моих бедер, взяла меня за руку и повела к своей кровати. Она была огромной, в два раза больше моей. Когда я подошел к ее двери и увидел ее спящую, все, о чем я подумал — какой маленькой она выглядела. Девушка, которой принадлежало мое сердце, утопала в море белого пастельного белья.
Кареса забралась на кровать и приподняла одеяло, чтобы я присоединился к ней. Я скинул полотенце и проскользнул под мягкую ткань, прежде чем оказаться в ее объятиях. Когда моя голова опустилась ей на грудь, я закрыл глаза.
Ее сердце билось так быстро.
— Все в порядке? — спросила она, положив свою руку мне на лоб.
Я придвинул ее ближе.
— Мне нужно было увидеть тебя. Я… — я сглотнул, пытаясь прогнать остатки печали. — Сегодня я думал об отце… о том, как он умер.
Кареса задержала дыхание. Это было впервые, когда я при ней упомянул об его смерти.
— Я думал о вещах, о которых он говорил. Думал о том, каким слабым и хрупким он был, — я вздохнул. — И я… нуждался в тебе. Я… не хотел быть один… не сегодня.
— Ахилл, — прошептала Кареса, ерзая по кровати, пока не легла на подушку напротив меня. Она держала мою руку в пространстве между нами. Ее хватка на моих пальцах была железной. — Тогда я счастлива, что ты пришел, — сказала она и наклонилась, чтобы оставить поцелуй на костяшках моей руки.
В тот же момент, я почувствовал себя лучше. Просто находиться рядом с ней — было тем бальзамом, который был нужен, чтобы исцелиться.
— Я тоже рад, что пришел, — я обвел комнату взглядом. — Приятно узнать, где ты находишься, когда не рядом со мной.
— Ты никогда не был в поместье?
— Нет. — Я покачал головой и не смог сдержать улыбку, появившуюся на моих губах. — Я чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Боялся, что могу разбить что-нибудь ценное.
Кареса придвинулась еще ближе, ее теплое тело находилось рядом с моим.
— Единственное, что мне дорого в этой комнате — это ты. Поэтому тебе не стоит волноваться.
— Я люблю тебя, — я нежно поцеловал ее в губы.
— Я люблю тебя, — ответила Кареса, когда отстранилась.
Некоторое время мы молча лежали, просто смотря друг другу в глаза.
— Сегодня ко мне приходил принц, — произнес я.
Потрясение отразилось на лице Каресы.
— Зено приходил на твой виноградник?
Я кивнул.
— Он сказал, что хочет узнать побольше о виноградниках, находящихся на его земле. Хочет лучше разобраться в продукции, которую они приносят.
Я мысленно вернулся назад, к тому моменту, когда мы пили кофе. Тогда мне показалось, что Зено чувствовал себя неловко.
— Он чем-то отличается от того мальчишки из детства. Он все такой же, но… другой.
Брови Каресы нахмурились.
— Ты знал Зено, когда был ребенком?